комнате, также тяжело дыша, против воли стиснул грудь рукой. Почувствовав сердцебиение, он немного успокоился.
– Камень, камень, почему камень? Когда же уже все это закончится? Что-то не так. Не так. Он с силой потер глаза. В последнее время ему не всегда удавалось фокусировать взгляд с первого раза. Ах, да, ему что-то вкалывают. В дверь постучали. Алекс вскочил с постели.
– Не бойтесь, ох, извините, глупо звучит… Это всего лишь я.
– А, доктор София. Вы очень кстати.
– Вы плохо себя чувствуете?
– Надеюсь, Вы знаете, почему?
– К, сожалению, да. Вам без моего ведома назначили двойную дозу препарата, стимулирующего память. Добавляют в еду.
– Да, забыл, что вы тут одна гуманистка. – София пропустила колкость.
– Что Вам снилось сегодня?
– Одна старая сказка. Я схожу с ума?
– Филипп хочет поскорее начать этот свой чудовищный эксперимент.
Думаю, вы видите, что Главный ограничитель честолюбив. И, как бы это сказать, его некоторые идеи кажутся мне пугающими, так как исходят из его корыстных мотивов, а не интересов психомедицины социума.
– Мы, кажется, с этого и начинали, а, доктор? – Алекс подмигнул.
– С чего же?
– У Вас тоже что-то с памятью? Я будто бы говорил, что не позволю Вашему дружку использовать меня в качестве оружия.
– Теперь я разделяю Ваши опасения и хочу помочь.
– Да, но есть одна загвоздка… – София вопросительно посмотрела на своего пациента.
– Можно ли доверять Вам, доктор? – Она лишь пожала плечами, за тем вытащила из кармана халата какой-то сверток.
– Как хотите. Я принесла Вам немного еды. Без стимуляторов.
* * *
– Анна! Анна!
– Герман? Как ты… Да на тебе та куртка!
– Да! Ты самая умная женщина, какую я только встречал!
– Хитроумная. Проходи скорее. Мне разрешили побыть с ним.
– Как он… Как Альберт?
– Лучше. Скоро должен очнуться. Герман, ты не представляешь, кто спас моего внука… До того, как к делу подключились доктора этого подразделения К.
– И кто же?
– Данко!
– Как… Данко?
– Ну он… очень изменился, ведь столько лет прошло. И да, самое главное… Он по-прежнему ничего не помнит!
– Ах, бедный мальчик, я только сегодня думал о нем. Но почему он оказался здесь? Я так надеялся, что Данко давно уехал куда-нибудь на край света подальше из этого ужасного мирка.
– Ох, я так волновалась, что толком с ним и не поговорила… Там еще была Лиз, девушка, то есть, партнерша Альберта, и доктор… Доктор София. Алекс… так теперь зовут Данко, он вроде бы с ней ладит… Она упоминала какой-то эксперимент и персонажей.
– Так вот оно что… А я столько лет думал, зачем ему, наделенному властью, какой-то старик? Думал, обо мне просто забыли! А значит, все вовсе не так. Он планировал. Выжидал. Анна, это просто жаба, а не человек.
* * *
Сон из одних лишь ощущений. Что может быть восхитительнее, особенно для того, кто не в силах противостоять реальности.
Неужели мадам Доктор обманула меня, снова накормив стимуляторами. Не то, чтобы я был против… Прямо сейчас.
– Я скучал по тебе.
– Правильно говорить «о тебе», господин писатель – Против воли улыбаюсь.
– Зануда.
– Не зануда, а слуга науки.
– Поцелуй меня.
– Раз тебе так хочется.
– Ох, если бы я рассказал все, чего мне хочется.
– Не стесняйся.
– Не могу, когда такая девушка рядом.
– Возможно, ты предпочел бы другую… или сразу несколько девушек…
– Если бы не твой хитрый взгляд, я бы подумал, что ты ревнуешь!
– Не исключено.
– Как мне доказать, хм… определенность моих желаний?
– Посмотри на меня.
– И все?
– Не закрывай глаза.
– Я говорил тебе, что твои новаторские методы однажды послужат на благо науки?
– Такое не преподают в лекториях Социума.
– Как печально, я бы записался на курс.
– Хватит болтать!
– Люблю, когда ты пытаешься командовать.
– Я еще припомню это твое «пытаешься».
– Все что угодно, лишь бы не просыпаться.
* * *
Какое приятное забвение, нужно попросить у доктора еще стимуляторов. – Алекс не спешил открывать глаза, но ощущение теплого и определенно женского тела на его груди становилось слишком реальным. Он погладил плечо Лолы, пробормотав…
– Вот бы узнать, чем занимается оригинал?
– Какой еще оригинал?
– Так я, что не сплю?
– Теперь нет. Ждала, пока ты проснешься, не хотела будить.
– И сколько же времени мы потеряли из-за твоего альтруизма?
– Сейчас четыре утра. Мне уже почти пора.
– Я не хочу, чтобы ты уходила.
– Вэл и так очень убедительно сыграла приступ удушья, чтобы я могла стянуть ключ у ограничителя.
– Вэл?
– Валерия Повереску.
– С ума сойти. Вы… знакомы? И более того…
– Не то, чтобы дружны, но обстоятельства, скажем, сблизили нас…
– Мне же обещали, что ты сюда не вернешься.
– Я знаю, что ты наплел, будто бы я безразлична тебе и не могу участвовать в каком-то странном эксперименте! Но Алекс! Мы с Вэл столько узнали о твоем прошлом!
– И что же вы узнали?
– Если коротко, твоя мать, та самая Психея Кей, обладала способностями к гипнозу и разработала собственный метод, используя письмо, как основной способ воздействия на людей.
– Нечто подобное умею и я. А она…
– Нет, мне очень жаль. Она умерла давно. Тебе должно было быть чуть больше шестнадцати лет. Исходя из сопоставлений. Вы не жили вместе около пяти лет.
– Не жили…
– Алекс, у нас очень мало информации, в основном, газетные статьи и черновики одного журналиста, знакомого с ее методами.
– Я вижу сны.
– Ты поэтому подумал, что я…
– Да. Меня кормят чем-то убойным. Психея…
– Да, так ее звали.
– Душа. А я Данко…
– Алекс… Извини…
– Подожди! Я хочу, чтобы ты… И да, и Валерия тоже, раз она никак не угомонится, были подальше от этого.
– Я не буду дальше, хватит, Алекс. Не отгораживайся от нас.
– От нас? Лола, ты одна из немногих запертых в этом треклятом отделе К, с кем я не практиковал свои способности. Что, ты думаешь, они предложат? Просто постоять в сторонке и посмотреть?
– Мне все равно.
– А мне нет.
– Алекс… – Лола взяла его за руку, – я не сдамся. Мы предадим огласке отвратительные планы Главного ограничителя, и все закончится....
– Если бы это было так просто. Я уже достаточно потрепал его самолюбие.
– Так соглашайся на эксперимент.
– Все персонажи в сборе… И что прикажешь делать?
– Писать.
– О чем, Лола?
– О любви.
– Что еще за сказки?
– Ты не веришь в любовь? – Лола посмотрела Алексу прямо в глаза. И не говори мне о
