Пряталась на самых высоких башнях, в заброшенных кабинетах. Мерлин путался под ногами и пытался отговорить меня от этой затеи.
– Ты разрушишь всё то, что строила последний год, – ворчал он, глядя на то, с каким упоением и рвением я следую инструкциям из книги, которую украла из секции, где лежали запрещённые книги для ряда студентов.
– Плевать, – буркнула я. – Я достаточно подкована в магии, чтобы дать отпор. Вечно прячась в тени, я не смогу найти союзников.
– Но ты ещё так слаба, а я ещё так молод, чтобы погибать! – Мерлин вилял хвостом, гневно смотря на меня. – Ты хоть понимаешь, что если ты раскроешь секрет, то вскоре на замок могут напасть? Только ты можешь открыть Тайную комнату! Ты хоть знаешь, какой артефакт там находится? Ты сможешь его защитить?
Кот явно переживал за меня и заваливал меня кучей вопросов.
– Я понимаю всю опасность. Но это было больше пятнадцати лет назад. Ты понимаешь, что многие, посчитав, что я мертва, оставили это дело? Возможно, никаких врагов Добровольских не существует. Возможно, никому больше не хочется выходить из тени.
Мерлин недовольно мяукнул, и я не смогла разобрать его слов. Он сидел, яростно виляя хвостом. Он всегда так делал, когда ему что-то не нравилось.
Видимо, привычки кота из него было не убрать.
– Зачем тебе всё это? Почему ты тогда просто не можешь всем признаться? Рассказать правду? Зачем втягивать во всё это твоих друзей? – Мерлин, похоже, не понимал мою задумку.
– Ну как ты не понимаешь?! – громко воскликнула я, не боясь, что нас могут услышать. – Я хочу раскрыть тайну не сколько для себя, не чтобы обо мне узнали все, сколько для того, чтобы эти двое поняли, что любят друг друга! У них есть шанс на взаимную любовь, в отличие от меня!
– Ты всё ещё не можешь простить Брендону своё разбитое сердце? – Мерлин показательно фыркнул. – Нельзя же быть такой злопамятной!
– А я и не злопамятная. Просто у меня память отличная, и мне незачем тешить себя надеждами, что наши чувства взаимны, – покачала я головой. – Я толком не видела его уже несколько месяцев.
– Ты старательно избегала его везде, где вы находились так близко. Я видел, он хорошо тренировал Некита…
– Никиту, – одёрнула кота я. – На новичка ему хватало времени, а на его бывшую подопечную – нет.
– Ты слишком несправедлива. Во-первых, ты сама его старательно избегала, делая всё возможное, чтобы не нарушить правила на первом курсе. Во-вторых, Никита – не просто новичок. Он бывший не маг, ставший волшебником. Такое мало изучено и очень редко встречается в природе. Ну, ты это и сама знаешь, – Мерлин постарался прочитать мне очередную лекцию.
Закатила глаза, покачав головой.
– Наслушался сказочки Брендона? Вот именно поэтому я ему больше не верю, – фыркнула я. – В следующем году у него появится новая, ещё более интересная игрушка.
Ещё пару взмахов рукой, кажется, я наконец-то разобралась, как это работает.
– Чьюказе (1), похоже артефакт готов, – улыбнулась я.
– Когда ты знала только странные и редкие русские слова, тебя ещё можно было терпеть. Но когда ты начала ещё и на эсперанто спикать, ты стала совсем невыносима, – буркнул Мерлин, закатив глаза.
– Это язык волшебников, – пожала плечами. – Мой язык. Я просто обязана его знать! – усмехнулась я.
~~~
Я спланировала всё просто идеально. Когда Ярослава пошла в душ после очередной ссоры с Никитой, я пробралась в кабинет Вяцлава, надев на свою голову капюшон. Воспользовавшись эффектом неожиданности, я накинула на Вяцлава артефакт и скрылась с места преступления.
Я знала, что он тут же пойдёт в женскую душевую. Я проследила за ним и, когда он оказался внутри наедине с Ярославой, заколдовала замок на их поцелуй. Я заколдовала амулет на прикосновение Яры. Только так он мог сняться с его шеи.
Я терпеливо ждала, когда поцелуй случится, но я не ожидала, что эти двое зайдут так далеко. Не каждый день видишь своего голого друга и голую подругу в одном месте.
Но мой план сработал. Просто идеально. Все заклинания отработали лучше, чем я планировала. Отличная работа для второкурсницы?
А дальше меня ждал грандиозный спектакль посреди МУТОВа. Некоторое время я издалека наблюдала за тем, как Альцина с радостью хочет исключить своего любимчика. Качала головой: ничего человечного в ней не осталось. Как долго эта рыжая бестия застряла в этом возрасте? Десятки лет? Столетия? Она растеряла всё, что можно было.
Она могла скрыть факт того, что натворил Вяцлав. Но не стала. И здесь плохо работала поговорка: «Платон мне друг, а истина – дороже» (2). Я поздно сообразила, что Альцина могла что-то задумать.
– Прошу, остановите весь этот фарс, – в конце концов, не выдержала я и властно произнесла, сверкнув взглядом и уставившись в глаза Альцины.
Я встала из зала, поднявшись на сцену. Казнь отменяется сегодня. Я больше не собиралась всё это терпеть.
– Каролина, вернитесь в зал, вам здесь не место. Зачем вы прерываете столь важное собрание?
– Очень даже место. Вы же не будете спорить с наследницей Добровольских? Уступите кафедру – пришло время занять моё законное место. Или вы будете спорить? Ваша клятва потеряла силу ровно секунду назад.
Мне было абсолютно плевать, поймут ли меня присутствующие. Альцина прекрасно поняла, на что я намекала. Она тяжело вздохнула, кивнула и отошла в сторону. На секунду я заметила улыбку, мелькнувшую на её губах, но не стала обращать на это особое внимание.
А я начала свой монолог, к которому готовилась последние пару недель, когда начала делать изумрудный артефакт.
– Я знаю, вы шокированы. Мне всего девятнадцать. Я планировала обучиться на профессора, пройти все муки и радости обучения: от основного курса до профессорского. Узнать, как тяжело в магистратуре быть наставником. Испытать всё на своей шкуре, каково это, но, – сделала паузу, осмотревшись по сторонам, – но какой во всём этом смысл, если я уже сейчас понимаю, насколько неправильны правила МУТОВа? Насколько они некорректны по отношению к возлюбленным, любовь которых под запретом? Чем «любовь» неправильна? – последний вопрос я задала, с вызовом посмотрев на Альцину.
Внезапно осознала, как сильно её ненавижу.
Я была готова ко всему. К любому ответу этой женщины. Мне было абсолютно плевать на всё то, что она будет мне отвечать. В какой-то момент мне и вовсе захотелось с позором уволить её.
Но я не позволила своим эмоциям взять верх и натворить делов по глупости.
– Если правило было введено ректоратом того времени, значит, так было нужно. Это правильно. Это твоё наследие, Каролина. Ты одна из Добровольских, – холодно отчеканила Альцина, удержав спокойное лицо.
Но я понимала, что она в бешенстве. Я разрушила её планы? Или я выставила её перед всем университетом идиоткой?
