предложил послать на разведку в глубокий вражеский тыл болгарскую дружину Бойчо Богданова. Генерал Перовский поддержал это предложение.
Снаружи разгулялась непогода. Проливной дождь, молнии, громовые раскаты. Порывистый ветер пытался сорвать палатки. Но плохая погода не помешала адмиралу принять приглашение генерала Шильдера погостить в его палатке. Им было о чем поговорить. Шильдер работал над проектом подводного судна — нового типа корабля с паровой машиной и вооруженного боевыми ракетами. Адмирал находил превосходной идею своего друга. Он постоянно интересовался успехами Шильдера в конструировании его подводного судна. По расчетам инженера, глубина его погружения будет четырнадцать метров, а ракетная установка будет эффективно действовать из подводного положения.
Два друга сидели за столом, пили чай и обсуждали изобретение.
— Когда вы думаете завершить расчеты и чертежи?
— Надеюсь, в начале следующего года все будет готово.
— Отлично. Мы могли бы начать строительство подводного судна у нас в Херсоне.
Шильдер в ответ на это предложение усмехнулся:
— Предпочитаю делать это в Петербурге. Я хотел бы провести испытания в спокойных водах Невы. А уже после, если испытания будут успешными…
— Надеюсь, что так и будет… Вы знаете, я считаю вас талантливым инженером-новатором, и глубоко убежден в вашем успехе.
— Благодарю вас, мой друг, за высокую оценку, — разволновался генерал. — Лишь бы… лишь бы успеть. Если бы все, от кого зависит строительство подводного судна, были как вы… Боюсь… опасаюсь закостенелой бюрократии в нашем министерстве. Там… кое-кто… — Шильдер не стал называть имена и замолчал.
— Некоторые смотрят с насмешкой. Так ведь? — Адмирал упомянул имя одного иностранного специалиста. Шильдер молча кивнул. — Им не интересны наши усовершенствования и изобретения в области военного дела. А вот это никак не могут понять в нашем министерстве. Но, надеюсь, с подводным судном все получится.
Неожиданно в палатку влетел, весь мокрый, адъютант адмирала капитан Румянцев. Он заговорил смущенно, торопливо, едва понятно, беспокойно поглядывая на вход. В его словах промелькнуло слово «женщина». Пока двое мужей пытались понять, о чем тот говорит, в проеме входа в палатку появилась фигура женщины в темных одеждах.
— Это она. Хочет разговаривать с вами, — обернулся к адмиралу Румянцев.
— Кто из вас здесь главный командир? — спросила женщина.
Всего можно было ожидать в лагере — внезапного нападения неприятеля, попадания снаряда или ядра, но только не появления женщины. Озадаченные этим появлением, адмирал и генерал поднялись на ноги.
По лицу женщины стекала вода. Черный платок, стянутый с головы, открыл темные густые волосы, влажные и тяжелые, сплетенные в две толстые косы. Черные одежды женщины, бледность лица не могли скрыть ее красоту.
Адмирал провел ее к столу, предложил сесть, налил чаю и засыпал ее вопросами: кто она, откуда, чем они могут быть ей полезны. Женщина назвала свое имя: Рада.
— А как зовут вашего отца? — спросил адмирал. Он хотел по русскому обычаю обращаться к ней по имени и отчеству.
Рада вытерла лицо своим мокрым платком и заговорила:
— Я болгарка из Варны. Трудно было добраться до вас… Но я смогла. Помогла эта буря… Вы не знаете, куда вы стреляете…
— Вы слышите, что говорит эта женщина? — обратился к генералу удивленный Грейг. — Какова смелость! Какова самопожертвование!
— И какое чувство долга! — промолвил Шильдер.
— Говорите, Радина Николаевна, говорите, — поторопил ее адмирал.
— Вчера ваши ядра разрушили наш христианский квартал…
— Да, вчера мы мощно стреляли, — воскликнул генерал.
— От нашего квартала ничего, можно сказать, не осталось, но вы не думайте, что кто-то негодовал за порушенные дома. Нет! Никто не плачет о них. Все говорят — дома отстроим, лишь бы русские поскорее пришли. А люди кроются в подземельях. Там вполне безопасно… Я добралась сюда, чтобы подсказать вам, где находятся казармы, склады и пороховые погреба. Ведь они стоят до сих пор целы-целехоньки.
Генерал вскочил, достал план крепости, расстелил его на столе и стал наносить на него показываемые ею объекты.
— Радина Николаевна, — тепло обратился к Раде адмирал, — не стесняйтесь, скажите, что мы можем сделать для вас? Вы сама нуждаетесь в отдыхе, помощи, спокойствии… Может, у вас есть близкие в Балчике? Мы вас проводим туда. Только скажите, куда вы хотите направиться.
— Нет у меня нигде близких…
Она поведала о своей печальной судьбе. Кирджали убили ее отца. Мать ткала ковры на заказ, но от нужды и забот заболела и умерла. Еще ребенком она стала сиротой. А ее муж, капитан Никола…
Как она ни пыталась удержать слезы, но не смогла и они потекли по ее мокрому лицу.
— Оставьте меня здесь. Я пришла к вам как к своим… Я умею варить целебные травы, бальзамы, мази, — оживилась она, — лечить раны. Раненым нужен уход, забота…
Мужчины молчали. Их взволновал ее рассказ. Эта женщина, с детства оставшаяся сиротой, познала горькую вдовью долю, и сейчас, оказавшись в трудном положении, думала не только о себе.
— Я пришла помогать вам, — решительно сказала она.
Доктор Искрицкий, человек доброго нрава и отзывчивый, взял Раду под свое покровительство. Следуя вслед за ним, она еще не представляла, что сделала первый шаг в свое новое будущее. Она не знала, но чувствовала всей своей исстрадавшейся душой, что она навсегда рассталась с прошлым.
На следующий день, девятого августа, бои возобновились с новой силой. Завязалось ожесточенное сражение, с обеих сторон были большие потери. Решив покончив с осаждающими, Юсуф-паша бросал в бой все новые и новые части. Положение русских становилось все более опасным. Противник не давал передышки. Перед редутами завязывались рукопашные бои. В этот день был тяжело ранен командующий сухопутным отрядом князь Меншиков. Командование принял генерал Перовский.
Через два дня атака повторилась с удвоенной силой. Адмирал был вынужден снять с кораблей и послать в бой значительную часть служителей и офицеров. И снова в этом отчаянном сражении русские устояли перед напором многочисленных превосходящих сил противника. Тогда едва не погиб и генерал Перовский, которого заменил знаменитый генерал граф Воронцов, спешно прибывший из Одессы. В эти тревожные и напряженные дни адмирал узнал и одну радостную весть — в русском лагере Рада родила девочку. Она попросила адмирала стать ее крестником. Тот назвал младенца Надеждой.
Глава XXII
Неотправленные письма
1
Бои за Варну продолжались непрестанно и ожесточенно. Августовские дни, знойные и напряженные, тянулись один за другим. Лето подходило к концу. Постоянные шторма у этих берегов порой начинались с началом октября, и адмирал торопился с завершением боевых действий.
Юсуф-паша также спешил. 19 и 20 августа к западу от крепости он предпринял атаку
