у нее путались.
— Он… чудесный сын, и я нежно его люблю, хоть он, как всякий мужчина, и не без недостатков, Клементина, — пытаясь отшутиться, сказала Сибил.
Клементина как будто слегка обиделась.
— Как печально, если он все же забыл обо мне, — вздохнула она.
— Не переживай, он будет здесь с минуты на минуту, — заверила ее Сибил. — А пока расскажи, что новенького в городе.
Покуда они вдвоем перемывали косточки разным знакомым и незнакомым в городе, Эбби выскользнула из гостиной и направилась в кухню. Она поверить не могла, что ей хватило двух-трех слов, чтобы огорчить Сибил, и на душе у нее кошки скребли.
— Что с тобой? — спросил Сабу, глядя на ее нахмуренное лицо.
— Ничего, — проговорила Эбби, стараясь избегать его взгляда. Она все еще робела перед ним. — Пойду прогуляюсь.
— А я собрался уже подавать обед, — заметил повар.
— Мне есть совсем не хочется, — ответила Эбби.
И, чтобы ее никто не заметил, прошмыгнула в заднюю дверь, а потом через калитку — на боковую подъездную дорожку рядом с домом. Дальше она двинулась не к домикам стригалей и садовым сараям, а в другую сторону. Проходя мимо лавки, она увидела, что дверь там была открыта, но Дорис нигде не заметила. Эбби вздохнула с облегчением, потому как у нее не было ни малейшего желания обсуждать Клементину. Затем она направилась по дорожке к въездным воротам.
Эбби брела медленно, понурив голову, ни на что не обращая внимания.
— Здравствуйте вам! — услышала она, как ее весело окликнули.
Она обернулась и увидела человека, вышедшего из-за кузницы со стороны конюшен. Он был средних лет, с чуть тронутыми сединой волосами и жизнерадостным лицом.
— Здравствуйте! — произнесла в ответ Эбби. Она гадала, кто же это такой.
— Кажется, мы с вами не знакомы, — сказал он. — Я отец Куинлан, впрочем, можете звать меня Джоном или отцом Джоном, если угодно, — улыбнулся он, подходя ближе и протягивая ей руку.
— А я Абигайл Скоттсдейл, но, пожалуйста, зовите меня просто Эбби. — Она взглянула на его сорочку и заметила, что на ней нет воротника.
— Элиас сказал, у хозяйки появилась компаньонка. Полагаю, это вы и есть.
— Совершенно верно.
— Скверное дело, когда приходится кому-то платить за компанию, как думаете?
Его замечание было столь очевидно, что, невзирая на мрачное настроение, Эбби невольно улыбнулась.
— Нечто подобное говаривал и мой отец, — сказала она, поймав себя на том, что теперь может вспоминать прошлое скорее с любовью и нежностью, чем с глубокой, неодолимой тоской.
— По крайней мере, вы улыбаетесь, — ответил святой отец. Он обратил внимание на ее удрученный вид. — А если серьезно, миссис Хокер ужас как скучала с тех пор, как перебралась сюда, и я рад, что у нее появилась компаньонка, тем более такая хорошенькая.
Эбби заметила веселые искорки в глазах святого отца.
— Вы мне льстите, — сказала она. И он рассмеялся.
— Откуда же вы родом, мисс? — полюбопытствовал он.
— Из Слайго. А вы? — спросила Эбби.
— Коренной дублинец, — сказал отец Куинлан.
Он стоял довольно близко к Эбби, настолько близко, что она могла различить лопнувшие мельчайшие сосуды на кончике его носа и ощутить запах спиртного, исходивший от его дыхания. Она с младых ногтей понасмотрелась на горьких пьяниц и поняла, что отец Куинлан один из них.
— Вы еще не были в церкви Святого Михаила? — спросил он.
— Нет, — призналась Эбби. — Еще нет.
— Тогда идемте, я сам вам все покажу, — предложил святой отец.
Эбби услышала в его голосе мольбу. И очень обрадовалась такому предложению: ей было любопытно посмотреть на церковь, а с другой стороны, хотелось отвлечься от невеселых мыслей.
— Надеюсь, вы придете завтра на литургию? — уже серьезно прибавил священник.
— Да… наверно, — сказала Эбби. Она еще не думала об этом, но все же решила согласиться.
— Католичка вы или нет, без разницы. Ко мне всякие ходят, не только местные работники, но и стригали, и фермеры со всей округи, за много миль отсюда. Так им нет надобности наведываться в церковь Святого Варнавы в Клэр. Ведь путь туда неблизкий, а дороги просто ужас.
— Меня крестили католичкой, — сказала Эбби. Она с отцом время от времени ходила на службу в Берре, но сейчас не хотела в этом признаваться. А когда они жили у тетушки в Ирландии, та следила, чтобы каждый из них ходил в церковь регулярно.
— Замечательно! Церковь нашу построили из камня, добытого по соседству, а на кровельную дранку пошла волокнистая кора со здешних деревьев. А освятил ее епископ Шорт восьмого ноября одна тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года. Я же прибыл сюда чуть погодя.
— А чем вы занимаетесь, когда не служите в церкви? — поинтересовалась Эбби, полагая, что, даже если он служит каждое утро, а это было маловероятно, у него все равно должно быть много свободного времени. К тому же исповедь обыкновенно проходила раз в неделю, главным образом по субботам.
— Да разное поделываю, по хозяйству здешним помогаю. Даже овец стричь приходится, ежели у них там рук не хватает.
— Мистер Хокер говорил, будто иной раз вы и соседям помогаете.
— Бывает, езжу и по соседним фермам.
Они уже подошли к церкви, отец Куинлан открыл Эбби дверь, и она вошла в прохладное помещение. Церковь Святого Михаила выглядела, как и любая другая: ряды скамей с подушечками спереди для преклонения колеи. Но внимание Эбби привлекли витражи. Один, огромный, возвышался над алтарем, а другой, поменьше, — в задней части церкви.
Заметив, с каким восторгом Эбби их разглядывает, отец Куинлан улыбнулся.
— Витражи изготовили отец с сыном из Пенуортэма. Они прекрасны, не правда ли?
— Да, просто замечательные!
Проходящий сквозь них солнечный свет отбрасывал яркие сине-красные блики на близстоящие скамьи.
Эбби заметила, что отец Куинлан пристально ее рассматривает, и смутилась.
— Что с вами, святой отец?
— Вы такая очаровательная девушка, а еще не замужем, — проговорил он.
При этих словах на глазах у Эбби появились слезы. После всего, что с нею произошло за последние дни, чувства ее хлынули через край.
— Вот так так! — проговорил отец Куинлан, подводя ее к скамье. — Присядьте-ка, голубушка!
— Простите, — пробормотала Эбби, беря у него платок, чтобы утереть слезы.
— Скажите, что вас печалит, дитя. Даже если я не сумею вам помочь, если вы откроете мне свои горести, на душе у вас станет легче.
Сокровенная обстановка церкви располагала к чистосердечности, равно как сочувствие на лице и в голосе отца Куинлана, и Эбби тут же поведала ему историю своей жизни, всю без утайки; рассказала она и о венчании с Эбенезером, и о том, как повстречала в Клэр Джека с
