class="p1">— Я тебя не оживлял. Просто сделал так, что твоя смерть не случилась.
— Зачем?!
— Затем, что ты ещё не сделала то, что должна.
— А кому вообще решать, что и кому я должна?!
— Истории.
— Да плевать на историю! Я была мертва, писатель! Неважно, как! Я умерла! А ты посмел всё это… отменить! Кто тебя просил?!
Я указал на Филиси пальцем:
— Она.
— Я?! — она прикоснулась к себе руками. — Не смей всё на меня валить!
— Ты же хотела получить возможность исправить её смерть?
— И что?!
— Я дал тебе эту возможность.
— Отлично! — Валентина покачала головой. — А меня вы спросить забыли?!
— Ты была мертва! — в один голос ответили мы с Филиси.
— Вот именно! И слава богу! А теперь я снова жива! Большое вам спасибо, спасители. — матерное слово.
— Не перегибай палку.
— И не собиралась. — она глубоко вздохнула. — Итак. Либо вы сейчас же меня убьёте, либо ты, писатель, перепишешь смерть Уинстона.
Я по-учительски покачал пальцем:
— Нельзя.
— Почему?!
— Потому что нельзя переписывать то, что уже было переписано. А мне придётся переписать и вот это тоже. Двойные воспоминания — это ещё цветочки. Искривление реальности — вот это уже полный. — матерное слово.
— Да плевать!
— Тебе плевать. Мне нет.
— Мне тоже не плевать. — Филиси подняла руку. — Я не хочу полный. — матерное слово. — Если только у меня в таком случае не появится возможность нормально потрахаться.
Я покачал головой:
— Не появится.
— Тогда я против.
— А-а-а! — Валентина закричала и свесила голову вниз. — Эгоисты. Вы все эгоисты!
— Нет. — я скрестил руки на груди. — Это ты эгоистка.
— Это ещё почему?!
— Потому что тебе плевать на других! Плевать на реальность! Тебе плевать на тот хаос, который начнётся, если ты добьёшься своей цели! А я обжёгся уже достаточно раз и знаю, что будет! Мне не плевать!
— Если только на меня, да?!
— Нет, Валентина. На тебя мне тоже не плевать.
Филиси приподняла брови:
— А я что-то совсем другое помню.
— Это неважно.
— Неважно? Ты видел её смерть. Ты присутствовал при этом! И ты ничего не сделал, чтобы спасти её!
— Я не мог!
— Мог!
— Нет!
— Да, и не смей нас обманывать! Ты видел, как Каталина убивает её, и что ты сделал? Ничего! Ты посмотрел на это и ушёл… выпить! Если бы я тебя не заставила, ты бы её не спас! Ничего этого не случилось бы! Так что ты эгоист ещё хлеще неё!
Валентина подняла голову, посмотрев на Филиси:
— А зачем ты вообще заставила его это сделать?
— Как зачем? Чтобы спасти тебя!
— Я была мертва!
— Вот именно!
— Вот. — матерное слово. — Именно! — Валентина нахмурила брови. — Ты же знала, как я хочу умереть! И когда я умерла, что ты сделала?!
— То есть, я сейчас тут тебя защищаю, а ты, в ответ, меня делаешь виноватой?!
— А разве нет?! Ну видел он, как я умираю, и не спас меня, и что?! Я хотела умереть, и ты знала об этом, и что ты сделала?! Заставила его это исправить, чтобы побыть рядом со мной ещё немного!
— Ну и что?! Разве это плохо?!
— Да! Для меня — да!
— Потому что ты — эгоистка!
— Это ты эгоистка, которая думает только о себе и своих чувствах!
Филиси развела руками:
— Кто бы говорил?!
— Если уж… — я поднял вверх указательный палец. — Мы и говорим о том, кто что чувствует и хочет, то почему бы не подумать, а чего тогда хотел бы сам Уинстон?
Валентина нахмурилась:
— Он хотел бы жить и быть рядом со мной!
— Разве?
— Да!
— А не он ли мечтал о том, чтобы перестать чувствовать всю ту боль, которую ты причиняла ему своим безразличием?
— Не смей…
— Зачем он тебе? Чтобы продолжал страдать? Чтобы продолжал мечтать о том, чтобы, наконец-то, перестать любить тебя и забыть о той боли, которая годами раздирала его сердце?
— Заткнись! Заткнись сейчас же!
— Сколько раз ты спросила у него, как у него дела?!
— Да какая разница?!
— Большая! Эта маленькая фраза просто говорила бы о том, что тебе не всё равно! Что тебе не плевать на него! А потеряв его, ты теперь ноешь и просишь вернуть его обратно, хотя годами заговаривала с ним первой только если у тебя к нему было какое-то дело по вашей работе!
— Я спрашивала, как у него дела много раз!
— Сколько, Валентина?!
— Не знаю! Много!
— Вот именно!
Филиси смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в итоге медленно покачав головой:
— Ну ты и мудак, писатель.
— Что? — я развёл руками. — Это ещё почему?
— Потому что мудак. Другого слова просто не подобрать.
— Полностью согласна! — Валентина кивнула. — Это было даже не низко, а… мерзко!
— Так! — выкрикнул я и жестом призвал всех успокоиться. — Думаю, я всё понял.
— Что ты. — матерное слово. — Понял?!
— То, что мы все тут эгоисты. И каждый, в первую очередь, думает о себе. Это нормально. Просто нормально, и только. Но всё случилось так, как случилось. И произошло то, что должно было произойти. Ничего уже не изменить и не исправить.
Филиси закатила глаза:
— Ох. — матерное слово. — Ты философ.
— Неважно. Давайте уже двигаться дальше. Закончим всё это как можно скорее, и тогда каждый из нас будет спокоен.
Филиси покачала головой:
— Я буду спокойна, когда смогу, наконец, заняться нормальным сексом!
— Что-нибудь придумаем.
— Конечно. Валли? — Филиси поддержала Валентину за плечо, помогая ей встать со стола. — А грудь-то у тебя конкретно обвисшая.
— Чего?
— Грудь у тебя так себе.
— И как ты это поняла через комбинезон и лифчик?
— Валли, я сексом занимаюсь с тринадцати лет. С девчонками с пятнадцати.
— И что?
— И то, что мне достаточно было тебя просто облапать, чтобы понять, что у тебя и как.
— Тогда обязательно было это вслух говорить?
— А перед кем тебе стесняться? Перед ним что ли?
— Филиси!
— Эй, мудила?
Я уже встал возле лифта, нажав на кнопку его вызова:
— Что?
— Хочешь её?
— Что, простите?
— Ты хочешь Валли?
— Мне не интересен секс.
— Ой, да не гони!
— Это правда. Секс меня не интересует.
— А меня?
— Что тебя?
— Хочешь меня?! Всё и так, по-моему, очевидно!
Филиси довела Валентину до лифта, и мы втроём зашли внутрь. Я встал возле панели управления:
— Куда нам?
Валентина покачала головой:
— Не знаю. На капитанский мостик. Наверное.
— Хорошо.
Я нажал нужную кнопку. Филиси наклонила голову вбок:
— А меня ты игноришь?
— Нет. — я покачал головой.
— Тогда, может, ответишь на мой вопрос?!
— Какой?
— Ты меня хочешь?!
— Нет, Филиси, я тебя не хочу.
— Совсем?!
— Совсем.
— Ты вообще никого не хочешь?!
— Вообще.
