class="p1">— И никогда никого не хотел?
— Никогда.
— Да что ты за мужик такой?!
— Я не человек. Точнее, человек, но не такой, к каким вы уже привыкли.
— Может, у тебя и члена нет?!
— Есть у меня член.
— Ну-ка покажи!
— Филиси! — в один голос крикнули мы с Валентиной.
— Да что?! — она развела руками. — Интересно же! Этот мудила тут твердит нам, что за всю свою жизнь он ни разу не хотел трахаться! Бред же! Неужели у тебя ни разу не было секса?
— Ни разу.
— То есть, ты девственник!
— Тебе какая разница?!
— Просто интересно. — Филиси весело хихикнула и уставилась в потолок. — Сколько, говоришь, тебе лет?
— Я не говорил.
Валентина поморщила лоб, вспоминая число, что я ей называл:
— Около трёх миллионов по нашему времяисчислению.
Филиси округлила глаза:
— Три миллиона лет?!
Я кивнул:
— Да.
— И за три миллиона лет ты ни разу никого не трахнул?!
— Мы и дальше будем об этом говорить?
— Чёрт. — Филиси довольно улыбнулась. — Я хочу быть твоей первой!
— Нет.
— Пожалуйста?
— Нет.
— Пожалуйста!
— Нет.
— Пожа-а-алуйста.
— Нет, нет и нет.
— Ты просто бесчувственный безэмоциональный мудак, ты в курсе?
— Да.
— И все у тебя в роду такие?
— Да. Люди второй эпохи были более… — я задумался. — Прагматичными, что ли. Не было ни чувств, ни эмоций, только чистый разум и логика. Они размножались только из необходимости и только тогда, когда знали, что будут готовы вырастить потомство, достойное их самих. Это потом уже в процессе эволюции вы стали больше походить на животных, и появилась вся эта влюблённость, сексуальное влечение… как ты это называешь… без этого, вы бы просто вымерли. Современные люди — лишь жалкая тень былого величия.
— Ну и где сейчас твои «люди второй эпохи»? — Филиси жестом выделила эту фразу в кавычки. — Нет их. Вот и всё их величие.
Двери лифта открылись, и мы вышли на капитанский мостик, направившись по коридору к пультам управления. Я глубоко вздохнул, вспоминая события столь далёкие, что они уже походили на вымысел:
— Они столкнулись с тем, чему никто не смог бы противостоять.
— И что это? Бездна?
— Полотно. А Бездна не опасна.
— Ага, это прямо вот в глаза бросается.
— Филиси, у Бездны нет прямой цели причинить кому-то вред. Это ВЫ не способны пережить встречу с ней, а она, вероятно, даже не осознаёт, что влияет на вас подобным образом.
— Да? И что же это тогда такое?
— Часть древнего бога. — снова напомнила о себе Валентина, которую Филиси услужливо усадила в кресло. — Реликт.
Филиси весело улыбнулась:
— Ох и балабол же ты, мудила.
— Как скажешь. — я пожал плечами и закрыл глаза.
— Эй! — Филиси быстро осмотрелась. — Ты куда?! Нормально же общались!
— Оставь его. — Валентина махнула рукой. — Он бесполезный эгоистичный мудак. И я уверена, что спас он меня не столько потому, что ты его заставила, сколько потому, что у него жутко зудело.
— Зудело? Типа, трахаться захотел?
— Нет, типа, когда ему нужно что-то переписать или во что-то вмешаться, у него начинает жутко зудить всё тело. И я уверена, что это не от какой-то там исторической необходимости, а потому что у него раздутое по самое нехочу эго.
— Согласна. — Филиси кивнула. — Стрёмный тип.
Я открыл глаза:
— А вы не забыли, что я здесь? С вами.
— Забудешь тут.
Я вздохнул и снова закрыл глаза. Филиси посмотрела на Валентину:
— Ну и мудила.
Та кивнула:
— Ага. Таких ещё поискать стоит.
— Ладно. — Филиси покачала головой. — Чёрт с ним. Что мы имеем, девочка?
— Базу данных. Но для доступа туда нужен пароль, а я понятия не имею, где его взять.
— В каюте Троя, конечно.
Валентина пожала плечами:
— Я там всё осмотрела. Правда, у меня тогда крыша конкретно ехала, и я мало что могла разобрать… да и искала я тогда фамилии. Думаешь, он мог записать пароль на одном из листов?
— Скорее всего. Он был умён, хоть и был гандоном. А значит, понимал, что пароль нужно записать, потому что мозги конкретно вскипают.
— Хорошо. Я поищу.
— Нет, я поищу, а ты посиди здесь.
— Со мной всё нормально, правда.
— Да не. — матерное слово. — Мне тут. Я же вижу, что у тебя совсем сил нет.
— Просто устала.
— Вот и отдохни. А я разберусь. К тому же там этот… без глаз.
— Надеюсь, ты не додумаешься с ним сексом заняться?
— Я, по-твоему, совсем больная?!
Валентина прищурилась и едва заметно кивнула:
— Есть немножко.
— Если только немножко. — улыбнувшись, Филиси кивнула вслед за Валентиной. — Какая у него каюта?
— Та, что моя.
— А, норм. А как я туда попаду?
Валентина протянула ей ключ-карту Генриха. Филиси взяла её и осмотрелась по сторонам:
— Мудила?
Я не отвечал.
— Мудила?!
Нормально разговаривать научись.
— Писатель!
Другое дело.
Я открыл глаза:
— Что?
— Пистолет ей отдай.
— Нет.
— Живо отдал девочке её игрушку, мудила!
Я покачал головой:
— Нет.
— Ты беззащитной её хочешь оставить?!
— Отдай ей своё мачете.
— Да разбежался! Оно мне самой нравится.
— Любишь — отпусти.
— Чего?!
— Я пойду с тобой и буду прикрывать тебя со спины. А Валли отдай мачете.
— Типа мечете она себя не убьёт?!
— Нет, слишком больно и сложно.
— Да не собираюсь я себя убивать! — Валентина хмуро посмотрела на нас обоих. — Справлюсь и с мачете.
— Ладно. — Филиси положила перед ней свой острый стальной клинок. — А мне тогда отдай пистолет.
Я посмотрел на оружие в своей руке:
— Зачем?
— Ты хоть пользоваться-то им умеешь?
— Нет, но я видел, как это делать.
— Отдай мне пистолет, бестолочь, пока сам себя не пристрелил по случайности!
— Ладно. — я кивнул и отдал ей оружие. — Хорошо.
Филиси тут же вернула его Валентине, забрав своё мачете и передатчик в ухо:
— Честная сделка.
Та кивнула. Я пожал плечами:
— Филиси, если она прострелит себе голову, спасать её я не буду. На этот раз точно.
— Я не буду себя убивать! — обнадёжила меня Валентина. — Честно!
Филиси довольно улыбнулась:
— Видишь? Всё с ней будет хорошо. И Валли, на этот раз смотри в оба. — Филиси помахала ей пальцем и повернулась ко мне, кивнув в сторону лифта. — Идём?
— Иди. Я следом.
Я закрыл глаза, а Филиси быстрым шагом направилась к выходу.
Лифт быстро повёз её на уровень экипажа. По пути Филиси забавлялась с мачете, размахивая окровавленным лезвием по сторонам. Она определённо была им довольна. Стерев кровь с одной его стороны, она посмотрелась в лезвие, поправив растрепавшиеся грязные волосы. Перепачканное кровью лицо она, видимо, воспринимала как часть своего макияжа.
Двери открылись, и Филиси быстро направилась вдоль разрисованных стен в самый конец коридора. Там она
