ответ сквозил безразличием. Илона мельком глянула на часы.
— А трёхглазый ворон? Братья? — не сдавалась я.
— Понятия не имею. Мама всегда любила говорить загадками, и часто эти загадки не имели ответа. Она давно уже никому ничего не предсказывала… Даже мне. — И неожиданно язвительно добавила: — А тебе, как обычно, повезло, лисичка. Лотерейные билеты покупать не пробовала?
Илона явно хотела закончить разговор, но у меня в запасе остался ещё один, самый последний и самый важный вопрос. Я сделала паузу, собираясь с мыслями:
— Ты думаешь, — начала я, вглядываясь в лицо напротив, — что “шакал” из предсказания — это Павел? И его погублю я? Это не может расшифровываться как-то иначе? Или быть не до конца верным?
Губы Ведьмы тронула ехидная улыбка, и я поняла, что сейчас услышу совсем не то, на что надеюсь:
— О, да, — усмехнулась она, с удовольствием следя за моей реакцией, вновь превращаясь в ту самую стерву, которая встретила меня на пороге. — Погубишь. Уже погубила. В тот момент, когда связала его Узами, — она чеканила слова, точно забивая в мой череп гвозди. — Ничего удивительного в том, что и моя слепая мать это разглядела. Но, не кори себя сильно, ты мало на что могла повлиять. Ты просто пешка, и выбора у тебя ровно столько же, как у пустой бутылки в речном водовороте. Сама это скоро поймёшь.
— Почему ты говоришь так, словно тебя судьба Павла ничуть не тревожит? — взволнованно выговорила я, поднявшись с места. — Он же тебе не безразличен!
Илона посмотрела на меня особенно пристально, словно рассматривала экспонат в музее вымерших животных. Её Эмон оскалился, а сама Илона тонко и опасно улыбалась. Но, прежде чем она успела что-то ответить, из-под стола раздалось требовательное “Мя-яу”. И на свет выполз уже знакомый серый котёнок. Посмотрел на нас блестящими, невинными глазами и широко зевнул.
Теперь, в свете торшера, я разглядела его получше. Это был совсем кроха. Глазки у него, вероятно, открылись меньше пары тройки недель назад. Я обеспокоенно посмотрела на пса, но тот на гостя не обращал ни малейшего внимания, словно это было выше его достоинства — замечать подобных малявок.
— О! Вот и маленький Луи пожаловал! — обманчиво ласково улыбнулась Илона и подняла ушастый шерстяной комочек с пола. — Кстати, Тина, это отличная возможность потренироваться! Раз ты теперь Джампер, то шанс разорвать Узы, хоть и маленький, но всё-таки появился. Опять тебе повезло. Или, скорее уж Павлу, совсем ты его иссушила.
Я не верила своим ушам. Неужели, у нас появился шанс! И Илона решила сказать об этом только теперь?
Илона небрежно погладила котёнка по холке:
— Разрыв Уз влечёт за собой мощный выброс энергии, а из-за твоей духовной раны — этой дыры в груди Коры — её у вас и так в обрез. Рискуете оба погибнуть. Но есть способ компенсировать недостаток сил — найти духовный сосуд. Так называют зверя, с которым Прозревший может обмениваться энергией. Обычно его поиск занимает несколько лет, но со способностью Джампа и при должной удаче возможно отыскать его и за пару дней. Котёнок в качестве сосуда, конечно, не подойдёт, тебе нужен кто-то ближе к лисьему семейству, но потренироваться можно и на нём.
Не спрашивая моего мнения, Илона воодушевлённо поднялась с кресла и посадила Луи передо мной на стол:
— Отлично! Один раз у тебя получилось, получится и второй. Детёныши лучше взрослых воспринимают такие прыжки. Техника в общем-то простая. Сосредоточься на своей лисице и её чувствах и при этом смотри Луи в глаза, как бы пытаясь приблизиться, не вставая с места. А когда получится — то просто отпусти себя и ныряй! Давай, попытайся!
Сопротивляться предложению было глупо, и я подчинилась, но в груди зародился гаденький шепот сомнения. Уж слишком странно вела себя Илона, не кроется ли в происходящем подвоха? Но, с другой стороны, у неё было немало шансов устроить мне подставу, и она ни одним не воспользовалась… Некрасиво думать о ней настолько плохо, какой бы стервой она не была.
Я тряхнула головой, отбрасывая беспокойные мысли и сосредотачиваясь на задаче. В конце концов, если это может помочь… я обязана постараться! Пора уже перестать быть для всех обузой!
Невольно мне представилось восхищение Павла, когда тот узнает о моей способности.
“Эй”, — одёрнула я себя, — “Когда это ты успела стать так зависима от мнения Койота? Неужели хочешь наступить на те же грабли, что и с Алеком, и поверить в навязанные чувства?”
Но от одной мысли о том, что увижу теплоту в его тёмных глазах, сердце, против воли, сладко сжималось…
Котёнок сонно щурился и неумело пытался вылизать себе левый бок. Шёрстка торчала во все стороны, делая Луи похожим на серый меховой помпон. Я, как и просила Илона, сосредоточилась на его глазах цвета шоколада. Прислушалась к ощущениям лисицы, которая настороженно приглядывалась к Луи. Эмон ощущал мир острее — в носу защипало от сладких ароматов комнаты, от винного запаха и духа кошачьего туалета, который, видимо, стоял где-то вне зоны видимости. Шоколадные глазюки котёнка широко раскрылись, плоский носик смешно дрогнул, принюхиваясь.
“Сосредоточиться… сосредоточиться”, — повторяла я про себя.
— Да не напрягайся так и не сутулься, — проговорила Илона и подошла ко мне ко спины. Положила прохладные ладони на мои плечи и, наклонясь к правому уху, прошептала, растягивая слова: — Наоборот, расслабься, доверься Эмону. Лиса всё сделает сама, просто дай ей направление.
Я сделала глубокий вдох и медленный выдох, как учили на йоге, куда однажды завело меня любопытство. Лиса сосредоточенно глядела на котёнка. Я постаралась отрешиться от всего кроме маленьких шоколадных глаз. Представила, что ныряю в них и, широко загребая руками, плыву куда-то вглубь. Минуту или больше ничего не происходило.
“Всё-таки, бездарный из меня ученик”, — подумалось мне, как вдруг, виски заломило болью, пространство пересекла электрическая дуга, шоколадные глазюки заполнили всё поле зрения. Кошачий зрачок расширился, и меня затянуло в него, словно в чёрную дыру.
***
Запахи окутывали, как плотное одеяло. Мне казалось, я могу видеть не открывая глаз. Карамель и красный перец — это Илона. Собачий пот и мясная гниль — Блэк. Тут же, совсем рядом, кислый запах винограда и розы. Вино. Я распахнула глаза, с трепетом глядя на такой знакомый и такой новый мир. Комната казалась слишком огромной и светлой для такой маленькой и слабой меня.
В голове бродили, спотыкаясь и врезаясь в друг друга мысли: ”Кто я? Что за место? Куда идти?” В полуметре, положив голову
