Книга Сердце Рароха - Элли Флорес

— Ну ничего ж не будет от одного зайчика… — заныл скоморох. — Не помирать же нам тут!

— Ой, смех, глядите-ка, старший в нору сбежал… — Весняна прикрыла рот рукой, стараясь сдержать неуместное веселье. — Тебя испугался, Гуляй. Как бы его назвать? Олезай? Или зайлень?

Увидев незнакомцев, все зверьки испуганно разбежались по уютным норам. Но один из малышей остался и встал на задние лапки. Его чуткий нос дергался, усы шевелились, а черные глазки-бусинки смотрели с необыкновенным любопытством и разумностью.

— Иди сюда, маленький, дам сухарика, — баженянка торопливо вынула из сумы завалявшийся обломок сухаря, раскрошила и подала на ладони «олезаю». — Не подскажешь ли, где матушку Утицу искать?

Зверек подскакал, обнюхал угощенье и охотно съел.

— Ну вот, нашла друга под личиной. А дальше что? — вздохнул Вышата. — Остров велик, гулять нам тут, не перегулять.

«Олезай» запрыгал прочь, Весняна побежала за ним, а хмурые мужчины волей-неволей пошли следом.

Проводник привел их в порогу маленького домишки с белыми глиняными стенами и соломенной крышей и ускакал. Они услышали, как зажужжала внутри прялка — совсем родной, домашний звук, от него на сердце потеплело. И раздался голос женщины:

— Веет ветер, веет вольный

Над глубоким синим морем…

Князь вздрогнул и дал всем знак остановиться. Вышата выдохнул и положил руку на грудь, вспоминая оставшуюся далеко Олисаву; Гуляй почувствовал, как по щеке сбежала непрошеная слезинка; Весняна как наяву увидела мамины руки и знакомые черты лица. А Беломир, повинуясь зову Рароха, шагнул к порогу.

Женщина, которую он зрел очами своего духа, сидела в чистой горнице и пряла тонкую белую шерсть, напевая себе под нос ту песенку о ветре и море. Она подняла голову и улыбнулась ему так ласково, что сердце князя зашлось от радостного недоумения. Слова пришли сами:

— Здрава буди, матушка Утица!

— Здрав будь, сынок. Хорошо, что вы добрались целыми, я вас ждала. И хорошо, что не совали носа, куда не следует, и детку мою младшенькую накормили последним хлебушком. Вот, попей молочка от коровки царя морского Пучины Взыграевича, он недавно принес меня побаловать. И вы, милые, подходите, угощайтесь, силы вам понадобятся, — и хозяйка острова кивнула на соседний столик из пенька лесного.

Весняна приблизилась и по знаку женщины взяла оттуда четыре кружки из литого серебра с узором в виде волн и дельфинов. Раздала их товарищам и отпила сама.

Молоко пахло фиалками, медом, было чуть-чуть соленым и в меру густым и жирным. От первого же глотка вся боль и страх куда-то ушли, как и не бывало никогда. Гуляй почувствовал, как свалились с плеч годы обиды и злости на этот неприветливый мир. Вышата забыл обо всех ссорах с отцом, об обидах на него, о резких словах матушки после его выходки в корчме. Весняна от души простила и Мирку, и других девок Мшанки, обижавших ее и портивших ее рукоделье на вечерках. Беломир вышвырнул из сердца крепость Соколку с ее ужасами, отпустил даже неизбывную ненависть к тому палачу и его помощнику Другаку.

А женщина, глядя на их просветлевшие лица, все так же улыбалась, от уголков ее бездонных синих глаз разбегались тонкие морщинки.

— Ну вот, милые мои, теперь-то вы готовы взять то оружие, за которым пришли сюда. Берите — подбросьте в воздух свои кружки и поймайте, только не уроните наземь.

Кружки полетели вверх, и четыре духа кинулись к ним и слились с металлом. Вышате в руки упал серебряный меч с рукоятью в виде медвежьей головы. Гуляю досталась секира с рукоятью в виде головы ящера. Беломир перехватил вернувшийся к нему большой лук и колчан со стрелами с изображением сокола. А Весняна… Только заморгала удивленно, поняв, что обрела серебряный венец с петушиной головкой и семью рубинами.

— Матушка Утица, а что ж им — оружие, а мне — безделушку? — она надула губы и махнула рукой. — Как же так-то… Я тоже баженецким делом владею, хоть и девица…

— Знаю, милая, — улыбка праматери стала шире. — Все знаю, еще когда ты в утробе Любавы лежала, уже видела твое будущее. Поверь, этот венец и есть твое оружие. Носи его с гордостью, но помни — коли оступишься, он пропадет. И вас троих это тоже касается! Не впускайте в сердца мелкую злобу, зависть, жадность, иначе не сможете врага побеждать. А теперь ступайте на берег и ждите. Вас отвезет обратно сын Пучины Взыграевича, великий кит Белобок — оно-то быстрее будет. А как попадете на сушу, просто встаньте в круг, соедините руки да подумайте о своем княжестве, о тех скалах и Милютиче. Там и окажетесь сей же час.

Так все и случилось.

Глава 17

Лес у двух скал встретил их привычной сыростью, холодком и запахом спрятавшихся в медную опавшую листву опят и лисичек. Пришлось вновь кутаться в плащи и прятать заодно подаренное оружие. Где-то застучал и тут же стих дятел. Порскнула по сосенке плутовка-белка с шишкой, взлетела в узкое дупло и притаилась.

Весняна завертела головой, но не увидела той хижины из сна. Да и вообще ничего подозрительного не приметила.

Неужто они ошиблись? Пришли сюда раньше Милютича? Или…

— Смотрите наверх, — шепнул Гуляй. Когда остальные недоуменно взглянули на него, он просто ткнул пальцем в правую скалу. — Ну же, вон там!

Они подняли головы и тоже это увидели.

Там, где скала ломалась и над гладким участком наподобие крыши нависал длинный острый треугольник, висели три длинных черных мешка, будто бы из кожи, но толстой и бугристой. Потрясенный Гуляй облизал губы и перешел на шепот:

— Они… Вроде живые. Дышат. Будто… насекомые уснули в коконе, только великоваты что-то… Те коконы.

Все сразу вспомнили о колодце в неяви. Вышата скривился, нащупал через свою суму кремень и кресало. Потом взглянул на князя — тот стоял молча и, судя по лицу, отвлекся от их разговоров куда-то далеко. Хотя все уже успели убедиться в том, что Беломир Слепец ничего никогда не упускает.

— Я бы эту пакость прямо сейчас сжег, — с намеком произнес Вышата. — Ибо если тут гнездилище Велислава, от этих штук ничего хорошего ждать не приходится. Как говорится, лучше мы их, а не они — нас.

Весняна открыла рот и собралась поддержать предложение соратника, но не успела. В том же месте, где она видела во сне хижину, начал клубиться серой струйкой воздух.

Сначала проявилась часть передней стены с дверью и куском входной ступеньки, затем из ничего выступили остальные кусочки. Выглядело все так, словно кто-то рисовал