космической синевы, хватит и двести грамм. Я даже специально алкогольное разбавляю нулёвкой.
Так продолжалось очень долго. Киборги под звуки резанья полусушёной в космическом вакууме плоти, перемешанной с медными проводками, мечтали о нормальной закуске к пиву. Иван же цапался с кромсающим кадавра доком, и уже сам залез в нутро нежити почти по локоть.
Нулька сперва наблюдала за происходящим с высоты своего ящика, откровенно радуясь тому, что Ваня за неё заступился, но вскоре девушке стало совсем скучно, и она осторожно спрыгнула на пол, снова заставив дока нервно вздрогнуть. Не находя себе места, богинька принялась слоняться по ангару. Она уже три раза заглянула в спортивный флаер, попинала ящики, почитала ярлыки и прочее. Даже покричала «Ау!», слушая звонкое эхо, отражающееся от потолков и стенок ангара.
И в этот тесный кусочек непривычного для богиньки мира внезапно ворвалось новое действующее лицо. Но сперва в подземный гараж влетела одетая в прозрачную одежду девушка с кошачьими ушками и большими зелёными глазами. Все сразу уставились на вторже́нку в подземелье.
— Митрофан Митрофанович! — звонко заголосила девушка, размахивая руками с разноцветными светящимися, как светодиоды, ногтями. — К вам посетительница! Я сказала, что вы заняты, но она всё равно хочет вас видеть!
Док, подняв руки в перчатках, испачканных серой слизью, принялся сверлить злым взглядом девушку, которая, наверное, была его секретаршей.
— Кто?
— Госпожа Маркова.
— Почему Пашка не примет? Или Чайкина? За что я им плачу? — тут же спросил хозяин клиники.
— Посетительница хочет лично вас, — захлопала ресницами девушка.
— Пригласи, — через несколько секунд с ядом в голосе процедил док, после чего выразительно посмотрел на экипаж «Синей птицы». Во взгляде без слов читалось, мол, ходят тут всякие, отвлекают. И одновременно сожаление, что нельзя незваного гостя послать на три древних-предревних, как род людской, буквы.
Секретарша быстро упорхнула.
А когда тихо пиликнул лифт, и из него вышли трое. Это были одетая в почти прозрачное платье женщина средних лет с едва заметными следами пластики на всём теле; хмурый и здоровенный, всем своим видом показывающий принадлежность к профессии телохранителей мужчина-киборг в джинсах, белой рубашке и с большим пистолетом в кобуре на поясе; и тонкий, полупрозрачный андроид, сделанный по лекалам женского манекена. Увидев их, док изобразил максимальное благодушие и радость встречи.
Женщина сразу подбежала к Митрофану Митрофановичу, едва сдерживая слёзы. Она даже не обратила внимания на расчленённого кадавра, освещённого яркими прожекторами.
— Вы должны мне помочь. Мне кажется, что с моей девочкой что-то не в порядке. Она слишком неподвижна, —
— Успокойтесь, Глафира Андреевна, — тепло ответил док, меняя испачканные перчатки новыми, — сейчас просмотрим.
Хозяин клиники дотянулся до одного из прожекторов и провернул его, а потом поманил рукой андроида-манекенщицу. И та плавно подошла ближе и встала в круге света.
— Кажется, я отстал от жизни, — протянул стоящий в сторонке навигатор, разглядывая тонкую, почти тощую фигуру.
— Да уж, — пробасил Потёмкин и озадаченно почесал в затылке.
И было отчего. У девушки-андроида прозрачная синтетическая кожа, через которую виднелись такие же прозрачные мышцы и белые полимерные кости. А ещё были видны живые лёгкие, опутанные сетью кровеносных сосудов, мерно бьющееся живое сердце и прочие человеческие органы, за исключением, пожалуй, желудка и кишечника. Но главное — в низу живота тихо подрагивал эмбрион, плавающий в искусственной утробе. Его пуповина тянулась к настоящей плаценте.
Док быстро присел на корточки и всмотрелся в живот с младенцем. А когда коснулся упругого живота андроида, которого было правильнее называть не манекеном, а суррогатной матерью, изнутри загорелся ровный телесно-розовый свет.
Митрофан Митрофанович дотянулся до смарт-браслета, заставив погаснуть прожекторы, и дитя осталось плавать лишь в мерном розовом сиянии.
Док вздохнул, почесал щеку и выпрямился, а затем провёл браслетом перед глазами суррогатной матери. Глаза робота замерцали, как индикаторы, а перед доком повисло голограммное окошко с надписью «доступ разрешён».
Пальцы хозяина клиники коснулись меню, создавая из пустоты ворох других окошек, где высветились параметры и статистика.
— Ну что там? — всхлипнула посетительница.
— А что говорят врачи? — тут полюбопытствовал док, не отрывая взгляда от изредка шевелящего ручками и ножками эмбриона.
— Прописали витамины, но я им не верю, — завершив ответ на грани истерики, отозвалась посетительница.
Док расплылся в услужливой улыбке от уха до уха.
— Предлагаю на недельку оставить у меня для обследований, — мягко ответил он, успокаивая клиентку, и добавил: — Не переживайте, всё будет хорошо.
И только тогда клиентка обратила внимание на потрошёного кадавра и брезгливо поморщилась.
— А это что за гадость?
— Где? — изобразив изумление спросил Митрофан Митрофанович, словно в первый раз увидел труп. А потом небрежно махнул рукой. — Да так, занимаюсь саморазвитием.
Он взял женщину под локоть и повёл к лифту. Молчаливый телохранитель пошёл следом.
Как только двери закрылись, Нулька подскочила к беременному андроиду, плюхнулась на колени и принялась с жадным любопытством вглядываться в крохотного розового человечка, чуть ли не ткнувшись носом в силиконовые пузо.
— Пожалуйста, держите дистанцию, — мягко произнёс робот и сделал шаг назад от корабельной феи.
Проводив клиентку, хозяин клиники протяжно и шумно выдохнул и разразился злобной тирадой:
— Истеричка! Покромсают себя, а потом рожать не могут! Некогда им, видите ли! Имидж, видит ли, для работы важнее ребёнка! Я бы ещё понял, если бы калекой была, а так здоровая баба! Одним словом, дура!
А потом док сфокусировал взгляд на Нульке.
— У…у…уйдите от ребёнка, прошу вас! — заикаясь протянул хозяин клиники, а когда девушка запрыгнула на ящики, ещё раз вздохнул и взмахнул рукой с браслетом перед собой, словно волшебной палочкой. Зажглись прожекторы, заново освещая препарированного кадавра. И почти сразу перед лицом дока возникло окошко с информацией.
Митрофан Митрофанович вчитался и озадаченно покачал головой.
— Подведу первые итоги, тем более что подоспел химанализ. Ткани жертвы пропитаны неким аналогом низкотемпературной смазки, не дающей, во-первых, потерять телу подвижность, а во-вторых, сгнить в условиях хранения в земной атмосфере. Имплантаты — это в основном система подогрева, чтоб мышцы не замёрзли при условиях, близких к абсолютному нулю. Что до одержимости, я не инквизитор, но думаю, что кто-то проводил опыты на нежити. Вдоль позвоночника идёт мелкая серебряная сетка, подключённая к току. Это похоже на электрический ошейник для дрессировки собак.
— Зачем? — тихо спросил Иван, глядя на дока исподлобья.
— А я откуда знаю⁈ — воскликнул тот, разведя
