первого раза. Попрошу Свирепого съездить со мной, думаю, так у нее не останется сомнений. Одна проблема – Таня может заподозрить в нашем визите что-то неладное. – Пригласите Каролину в офис Свирепого. Или парк развлечений.
– Правильно. Спасибо за подсказку.
Глава 50
Каролина.
Наверное, теперь я знаю, что такое жить в аду… Притворяться, чтобы спастись. Изображать ненависть к мужу и доверие к мошеннице. Это все, чтобы остаться в живых… Не знаю, простит ли меня Глеб, я делаю то, что должна… Не верю Тане, но старательно демонстрирую ей веру.
– Так ты… разведешься с этим ничтожеством? – манерно скулит она, когда мы остаемся одни. – Ты правда мне веришь, Кара? Мне так важно, чтобы ты верила! Я ведь не могла избить себя сама?
– Верю. А Глеб… Он ведь хотел отнять у меня ребенка в аэропорту. Считал меня падшей женщиной, способной лишь на секс. Он… за свою помощь он требовал плату. Я была его постельной игрушкой какое-то время. Таня, порой мне кажется, он меня не любит, а просто жалеет.
И всхлипываю так горько… Станиславский бы точно прослезился, увидев эту сцену. Внутри меня кипит гремучий коктейль из ненависти, разочарования и боли… Я ведь ей верила. Поверила, распахнула перед ней сердце, впустила ее, искренне желая излечить раны. Признаюсь честно – я допустила сомнение в отношении мужа, но лишь на миг. Увидела его глаза, полные ужаса и непонимания, и все поняла… Меня подтолкнули к пониманию – интуиция, сердце, бог… Я просто решила, что Глеб неспособен на такой поступок и все. Поняла без доказательств и его слов… И ради нас продолжила строить из себя оскорбленную невинность. Договорилась с Ниной Ильиничной о помощи. Встретилась с ней на нейтральной территории и все объяснила – рассказала о своих страхах и игре, которую вынужденно веду.
Все эти безумные дни я боялась представить, что обо мне думает Глеб. Как страдает, принимая мое поведение за чистую монету. Я строго-настрого запретила раскрывать карты Нине Ильиничне. Она молча передавала ему посылки и уходила, не проронив ни слова. Да он, как оказалось, и не спрашивал обо мне… Поверил своим глазам, не допустив мысли, что я способна на игру. Что я люблю его так же сильно, как и он меня…
– Кара, разве тебе надо на работу? Давай я посижу с Миланочкой, а ты отпустишь няню Юлю? – томно вздыхает Таня.
– Нет, солнышко, отдыхай. У тебя такие синяки! Врагу не пожелаешь… Бедная моя… Надеюсь, этого мерзавца посадят. И надолго! Я все расскажу в суде, так и знай, Таня. Защищу тебя. Я не сомневаюсь в твоих словах. Отдыхай… А няня Юля съездит с Милочкой на гимнастику.
Я обнимаю ее и тотчас отстраняюсь – не хочу, чтобы мерзавка раскрыла меня. Плечи дрожат, пульс грохочет где-то в горле. Я безумно боюсь ее… И очень хочу поскорее увидеть Свирепого и следователя, что ведет дело – Олега Ломова.
– И следователь… не сомневается, – оживляется она. – Сказал, что Глеба надолго посадят. Подозреваемых у них нет, так что… Я ведь сказала правду, зачем мне врать?
Уж не знаю зачем, но твой спектакль слишком отрепетированный, дорогуша.
– Видишь, как повернулось все? – протягиваю со вздохом. – Камеры были отключены, а так… Подонок бы уже сидел. Надо в понедельник заняться безопасностью и их починить.
– А они сейчас не работают? Вдруг он сюда явится и опять… Меня…
Переигрываешь, крошка. Но я терплю – поглаживаю ее плечи и успокаиваю:
– Он в СИЗО, Тань. А после суда пойдет по этапу. Мы теперь с тобой одни – женский батальон. Поеду я в офис, немного поработаю. А камеры да, пока неисправны. Но я займусь ими, не волнуйся.
Все с камерами в порядке. Мало того, что они исправны – я еще подключила их к своему смартфону. Могу теперь видеть все, что происходит в моем доме из любой точки мира.
Приезжаю к назначенному времени, издали заприметив высокую фигуру Свирепого и худощавую Ломова. Слава богу, что нам попался такой понимающий и мудрый следак. Он тоже мне поверил… Согласился вызвать на допрос маму Тани и ее лечащего врача. Они-то и зародили в нем сомнение.
– Показывайте, Каролина Дмитриевна, – без прелюдий произносит Ломов.
– Возле вашего дома машинка странная крутилась, – говорит Свирепый, кивая в знак приветствия. – Мой человечек поездит за ней пару дней, понаблюдает.
– Вот, смотрите, – оживляю экран и открываю приложение. – Она с кем-то говорит по телефону.
– Слушаем. Записать можно это видео? Если что – пойдет доказательством в суде, – произносит Ломов.
– Да, все сохраняется, пока я сама не удалю.
«– Она мне верит. И следак тоже. Дождемся, когда Вяземского переведут из СИЗО в камеру и… У меня все готово».
Голос Тани звучит так отчетливо, словно она находится рядом. У меня сердце сжимается при мысли, на что я иду… Рискую жизнью, оставаясь с ней в одном доме, подвергаю себя необоснованному стрессу…
«– Ты найдешь мне препарат, понял? Она после операции на сердце, дозировка будет минимальной. Она такая забавная, как котенок. Обнимает меня все время, жалеет. Мне ее даже жаль стало, на миг… Такие твари не должны жить. Их убивать надо».
– Так, все… Этого достаточно, я вызываю дежурного следователя для задержания Татьяны Ильичевой. Посмотрим, кому она звонила, и выйдем на сообщника, – Ломов рывком забирает смартфон из моих рук. – Не понимаю, неужели Таня не проверила исправность камер сама? Не такая же она дура, чтобы все, сказанное вами, принимать на веру.
– Старые камеры действительно отключены. Пока мы гуляли с Таней по берегу озера, Брыкалов поставил мобильные, китайские. Их легко и быстро установить.
– Ай да Каролина, – улыбается Свирепый.
– Санька, выезжайте по адресу, сейчас скину вам все в сообщении. Преступница – психопатка, возьмите врача и криминалиста, в доме могут быть психотропные препараты или яды. Собаку? Да, точно! Собака быстро препарат найдет. Берите тогда Барсика, – командует он в динамик. – Все, Каролина. Не думал, что будет так легко, – а это уже говорит мне.
Глава 51
Каролина.
Мне теперь все равно… Пусть Ломов задерживает Таню, допрашивает ее, сажает в тюрьму. Ищет ее подельников, получает звездочки на погоны, закрывает дело… Все равно… Единственное, чего я отчаянно желаю – увидеть мужа. Попросить прощение за неверие и зерно сомнения, что я невольно посеяла в душе. Только это меня беспокоит.
– Каролина, вы поедете с нами. Нужна очная ставка, – голос Ломова вырывает меня из задумчивости.
– А Глеба отпустят? Как думаете, он поверил в то,
