Свечи они с собой взяли, но их света все равно казалось мало. Кости противно хрустели под ногами, но, к сожалению, переступать через них получалось не всегда.
Джек, как обладатель самого острого зрения, тронул Капитана за плечо и шепнул:
— Тут провода по стене идут… попробую найти рубильник.
А потом вручил Кире вторую свечу и скрылся в кружевах тьмы.
Запах гниения, старой пыли и чего-то еще, совершенно неподдающегося опознанию, заполнил ноздри. Темнота вокруг, дыхание сообщников и небольшой сквозняк несущий с собой еще больше странных запахов, сводили с ума.
— Может, это и плохая идея, — в полнейшей тишине шепнула Кира.
— Ты о чем? — так же тихо спросил Капитан.
Вдоль позвоночника прошла волна мурашек, и ко всему прочему добавилось ощущение чужого взгляда. Сверлящего, прожигающего насквозь.
Сэйв, Томас и медведи пододвинулись поближе к Капитану.
Стало тихо. Абсолютно. Даже дыхание громил Дурмана больше не было слышно.
А потом Джек нашел рубильник, и подвалы залил тусклый, но ровный желтый свет.
Кости. Сотни костей. Не только человеческих. Нет, ткачи не впервые устраивают в этом доме свои ритуалы плодородия.
Рэй… как ты могла об этом умолчать?
Ход в подвал соседнего дома был занавешен паутиной, но не заметить его было трудно. Пауки особо и не скрывались. Теперь понятно, почему они были так недовольны Джейсоном. Будь он более любопытен и менее занят, он бы раскрыл это логово уже давно.
— Коконы… — прошептал куратор Призрачных Теней, перехватывая свой клинок.
Закрепленные на стенах, похожие на огромные мотки белой шерсти. Коконы. Все тридцать восемь.
Почему здесь никого нет? Логово находится в чужом доме, где охрана? Ясное дело, что чета Польеров — лишь прикрытие. Те, кто на виду. Но леди Польер не смогла бы отложить тридцать восемь яиц за раз.
Где остальные.
Под ногами хрустели хрупкие кости. Останки тех, кто отдал жизнь и плоть ради продолжения рода ткачей. Очевидно, не весь скелет уходил на создание коконов. Пожалуй, наибольшее омерзение и тошноту вызывал вид запекшейся старой крови на черепах. Коровьих и человеческих.
Кровь. Почему в этом мире, в этом городе льется столько крови? Почему нельзя жить в покое, уважая друг друга?
Уважая хотя бы себе подобных. Не убивая ради забавы, а только лишь ради еды.
Людям и Тварям нечего делить.
Когда он успел прийти к таким выводам?
Накануне ему снились кровавые небеса. А еще — пауки.
Пауки.
Пауки над головой!
И не успел он обратить лицо вверх, чтобы убедиться в своей жуткой догадке, сверху на него прыгнули.
Пузатая восьминогая Тварь, полностью изменившийся ткач, со жвал которого стекала ядовитая слюна.
Унрайла многому его научила. Прежде всего — убивать Тварей. Знать их слабые места, куда нужно бить, чтобы услышать предсмертный хрип.
Тело среагировало мгновенно. Он не успел даже испугаться или о чем-то подумать, как рука с пистолетом сама собой поднялась, а пальцы нажали на спусковой крючок.
Пуля угодила ткачу в основание шеи, туда где заканчивалось покрытое хитином тело и начиналась голова. Судя по размеру, ему досталась самка, и скоро он в этом убедился, когда хрипящая Тварь завертелась, клацнула жвалами и упала сначала на брюхо, а потом и на спину. Паучье обличье стекало с ткачихи, и скоро возле ног Капитана лежала молодая женщина, в чьих мертвых глазах плескались остатки ненависти.
Оглядевшись по сторонам, Капитан грязно выругался: паук на потолке был не один.
И очевидно они упали одновременно.
Хорошо дела шли только у Сэйва и Джека, тоже воевавших в Унрайле. Джейсон, повинуясь кровавому зову своего клинка сначала отрубил своему противнику ноги, и только потом избавил его от головы. Джек, оскалившись, вцепился своему пауку в брюхо, сидя у него на спине. Его когти, острые, как бритва, распарывали мягкую плоть, и подвал потихоньку заполнялся сладковатым душком требухи.
Запах войны. Грязь, кровь и требуха.
Медведи Дурмана пусть и не сразу сообразили, что делать, но пока что держались за счет недюжинной силы, Томас снова впал в кровавую ярость и терзал врага зубами, время от времени сплевывая ошметки плоти.
Кира же предпочла тактику отступления. Ее противник был ранен, но не смертельно, и продолжал наступать на нее, неотвратимо. Тоже самка, они покрупней.
Капитан прицелился и выстрелил в Тварь, надвигающуюся на Киру.
— Стреляй в основание шеи! Или в брюхо, если сможешь добраться! — крикнул он.
Кира что-то ответила ему, но он не слышал: вместе с запахом требухи, в подвалы Сэйва пришли стоны умирающих, рев медведей, рычание Джека и Томаса, а так же свист клинка Джейсона.
Это снова заставило Капитана вспомнить Унрайлу.
Он как будто снова оказался на войне. Только в этот раз он сражался не только с Тварями.
Но и бок о бок с ними же.
Иногда судьба смеется над нами, не так ли, Капитан?
Убедившись, что Кира не собирается лезть на рожон, Капитан вскинул руку и прицелился в одного из пауков, с которыми сражались медведи.
А потом он услышал еще звуки. Скрежетание камня о камень, писк стекла о стекло, рокот старых механизмов.
Одна из стен пришла в движение и из образовавшегося хода в подвал Сэйва хлынули новые пауки.
Их было около трех десятков, и Капитан с пугающей ясностью понял, что у него не хватит патронов.
И у Киры — тоже.
— Откуда их столько?! — Сэйв оказался рядом с Капитаном.
— Теперь понятно, почему кладка в твоем подвале, — спокойно ответил тот. — У Польеров не хватило места.
— Возьми, — Сэйв сунул Капитану нож. — Мало ли… вдруг пригодится?
— Зубочистка против гигантского паука? — хмыкнул Капитан. Было странно вот так разговаривать посреди разворачивающегося кровавого безумия. Время снова стало тягучей смолой, и все вокруг двигались медленно.
Очень медленно.
Нет, это была не смола. А тетивой. Потому что спустя несколько бесконечных мгновений чья-то рука пустила стрелу, и время побежало с такой скоростью, что на раздумья не осталось ничего.
Даже мига.
Капитан снова оказался в Унрайле. Слышал чавкающие звуки разрываемых на части пауков, грохот выстрелов, свист клинков… Краем глаза наблюдая за Кирой, он стрелял в ткачей. Попадал в цель. И стрелял вновьь.
И вновь.
И вновь.
Медведи потеряли одного из своих, но это их только раззадорило. Они сообразили, что нужно делать, и теперь не позволяли врагам их достать. Джек расправлялся со своими противниками так ловко и быстро, что казался разящим клинком сам по себе. Томас же, оказавшийся во власти свой собственной ярости, не мог похвастаться количеством убитых врагов. Но зато разрывал их на части, не оставляя шансов когда-нибудь опознать тела.
