сначала заберём Машу из детского сада.
— Не вопрос.
Ланд Крузер, взревев глубоким басом, стремительно рванул. Я отвечаю на вопросы свёкра односложно, рассматривая картинку весеннего дня за окном и настроение у меня отнюдь не радужное. Разминаю костяшки ледяных от нервного напряжения рук.
Маша обрадовалась нечаянной встрече с дедушкой, и их взаимные тёплые объятия меня удивили. Хоть кто-то из семейства понимает, что Маша родная кровь, и Мария Андреевна не безразлична Борису Григорьевичу.
Борис Григорьевич сажает Машу в детское кресло и уже чуть по медленнее отвозит нас в ресторан.
Я огляделась. Не людно. Симпатичное, уютное местечко. Подплывший тут же официант вежливо осведомился, когда подать заказ.
— Уже можете, — бросает, не глядя на вышколенного молодого юношу, Борис Григорьевич, — и нам нужно что-нибудь диетическое для юной леди.
— Для юной леди можем предложить котлету из говядины и отварные овощи.
— Юная леди любит картофельное пюре, — добавила я.
— Хорошо. Мы добавим в заказ, — вышколенный молодой юноша тут растворился.
Расстегнув папку, которую Герман Борис прихватил с собой, свёкор выкладывает на стол накрытой бордовой скатерть в тон общей обстановки, толстый пакет. И пододвигает ближе ко мне.
— Что это? — Я откидываюсь на спинку стула.
— Это деньги.
— В каком смысле деньги? — Удивляюсь и ищу во всём этом представлении подвох.
— Это часть средств, которую вы вложили с Андреем в приобретение квартиры за время совместного проживания.
Я оторопела, и сижу молча, уставившись в окно.
Неожиданно.
— Почему вдруг?
— Всё должно быть по закону. Это моё личное мнение. Здесь ровно половина. Ни больше и ни меньше.
— Хотите быть хорошими?
— И это тоже. Я не хочу, чтобы окружающие думали, что мы тебя выгнали на улицу, забрав при этом все твои деньги. Не солидно.
— Не солидно? Я вашими стараниями более полугода живу под чужой крышей. Спасибо этим людям, приютившим меня с ребёнком.
— Олеся, прости. Андрей погорячился в стремлении насолить тебе.
— Вот это самое интересное. Вроде бы потерпевшая сторона — это я. Но что ни делается, всё к лучшему. Мы только не ведаем этого до последнего. У меня новая жизнь. У вас новая невестка, — я усмехнулась тому, как красивое возрастное лицо Бориса сморщилось при упоминании о новой невестке.
Представляю «дикую радость» Маргариты Андреевны, когда она узнала, что рядом с Андреем не высокородная мадам (Я не подходила по этому параметру. Слава богу, мою свекровь устроила моя внешность и образование!), а возрастная помощница мирового судьи с ребенком и в стадии развода с предыдущем мужем…
— Что от меня нужно? — Я кивнула в сторону пакета с деньгами, зная, что Герман юрист до мозга костей и ожидаю вторую часть «македонского балета».
— Забрать деньги и подписать соглашение об отказе на совместно нажитое имущество, — Герман достает из папки соглашение и кладет рядом с деньгами. — Естественно, мы эту бумагу заверяем нотариально.
— Не вопрос, — я пробегаюсь по соглашению глазами, на котором уже стоит знакомая мне подпись моего бывшего супруга. Составлено грамотно. Но кто бы сомневался.
— Тогда мы ужинаем и заезжаем в гости к Андросову Виктору Семёновичу, и заверяем документ.
— Он так поздно работает? — Я удивляюсь, прекрасно зная распорядок дня самого известного нотариуса в городе.
— Для меня сделают исключение.
— Ты не будешь пересчитывать деньги?
— Нет. Думаю, там столько, сколько вы указали в соглашении, — я до конца не верю в такой подарок судьбы.
Так просто. Без боя. На блюдечке.
В мою чёрно-серую картинку жизни вклинился новый цвет. Голубой. Цвет перспективы и надежды, и я осторожно складываю пакет с деньгами в сумку.
Официант приносит исключительно аппетитную отбивную из говядины с ворохом овощей и заказ для юной леди. Я краем глаза наблюдаю за радостной Машей. Наверное, чувствует моё настроение.
— Может быть, вина? — вдруг предлагает Борис Григорьевич.
— Нет, спасибо, — я вежливо отказалась.
Радостный момент я отмечу в кругу близких мне людей.
Я поставила подпись в соглашении под бдительным взглядом из-под дорогих очков такого же возрастного, как и Герман, нотариуса. Слишком внимательный взгляд.
— Ваш экземпляр, Олеся Петровна, — Виктор Семёнович внимательно посмотрел на меня и протянул экземпляр соглашения.
Хорошо, что вся процедура прошла без участия главного лица. Андрея мне видеть не хотелось.
— Спасибо, — я быстро убрала соглашение в сумку и, взяв Машу за руку, вышла на улицу. Вечерний город уже подсвечен огнями фонарей.
— Олеся! — Позвал меня свёкор. — Подожди. Я отвезу вас до дома.
— Нам недалеко.
— Всё равно. У тебя в сумке приличная сумма денег.
— Ладно. Раз уж начали, помогайте до конца.
***
Лана ещё раз повертела стопку красных купюр, перевязанных банковской лентой. Мы с Ланой на её кухне и, как всегда, обсуждаем мои проблемы.
— Не верю, после всего, что преподнесла другая сторона. Но это справедливо, — Лана расслабленно тянула красное вино из бокала.
— Сама не верю.
— Что будешь делать теперь?
— То, что собиралась четыре года назад, перед тем, как на моем пути появился подлец.
— И что же?
— Я уже кинула заявку на кредит. Жду ответ из банка.
— Грустно с вами разъезжаться, но ты давно этого хотела.
— Ты не представляешь, какие чувства тебя раздирают, когда тебя выгоняют из твоего собственного дома. Как ненужную собачку. В мороз и просто в никуда, — я вспомнила боль и горечь, когда в последний раз повернула ключ в замочной скважине своей квартиры на Советской.
— У каждого своя история в жизни, которую нужно прожить и перемолоть в себе.
— У меня был поначалу вопрос: почему я? Почему практически у всех в жизни ладно и красиво, а я осталась у разбитого корыта, — я замолчала и уставилась в открытое окно.
— И? Ваши мысли, Олеся Петровна?
— Представь, выяснилось бы это через время. И всё это время прожито впустую. Я уже рада такому витку моей жизни, и теперь мне не нужно заглядывать и искать любовь в его глазах. Того, чего не было с самого начала.
— Я уверенна, что твой напыщенный прыщ ещё выскочит на твоём пути.
— Не думаю, и самое главное, уже слишком поздно.
Я ещё долго стояла у раскрытого окна. Бокал вина в компании Ланы чуть унял моё возбуждённое состояние.
Всё. Окончательная точка в истории моего замужества поставлена. Никакими обязательствами с Андреем я более не связана. Было у этого конца двойное чувство — радость и горечь одновременно. Знала я об этом, кружась с Андреем в свадебном вальсе в красивом свадебном платье?
Нет.
Тогда я строила большие планы на будущую счастливую жизнь.
Мы с Андреем не протянули и больше трёх лет.
Глава 27
Я
