более горячим, чем телефон. У неё был сильный жар, зрачки обоих глаз блестели из-за высокой температуры. Из-за чего она выглядела прекрасной и жалкой.
— Вставай, — сказал он громко, обращаясь к ней, — я отвезу тебя в больницу.
Мгновение назад она ещё плакала, но, когда он пришёл, ей вроде бы стало лучше, на лице её даже появилась улыбка.
— Не надо, — сказала она охрипшим голосом, — это не смертельно.
Он посмотрел на её голову, лежавшую на подушке, — она казалась одинокой, по сравнению с тем разом вокруг глаз обозначились глубокие впадины. Она, наверное, долго терпела, иначе не оказалась бы в такой ситуации. Он вспомнил, как в прошлом месяце также валялся в постели несколько дней, внезапно чувство тоски нахлынуло на него.
— Ты всё время здесь лежала? — спросил он, заранее зная ответ.
— Конечно, не в гостинице «Цзиньлин», — она была ещё в состоянии шутить.
— Пойдём скорее в больницу!
— Не стоит.
— Ну пошли!
— Не умру! — Он наконец начал раздражать её — ну, переспала с ним однажды, да и была слишком одинокой, а тут ни с того ни с сего приняла его за родного, — и она сказала тоном, которым обычно обращаются к близким: — Какой же ты ворчун, просто ужас.
— Всё же не помешало бы сходить.
— Не умру, — сказала она, — ещё день-другой — и всё пройдёт, зачем в больницу ходить? Каждый раз уходит четыре-пять сотен юаней.
Он хотел сказать, что заплатит за неё, но промолчал. У них был один общий недостаток: в денежных вопросах они отличались патологическим самолюбием, иногда дело могло дойти до ссоры и разлада. Он шутливо сказал с улыбкой:
— Ну пойдём же, я приглашаю.
— Я не хотела бы, чтобы ты приглашал меня поболеть, — она закрыла глаза и отвернулась. — Ничего со мной не случится, через пару дней буду в порядке.
Он больше не стал настаивать и быстро принялся за дело. Сначала вскипятил воду, затем навёл порядок в её комнате. Неизвестно, как обстояло дело в другое время, но сейчас в её комнате царил полнейший беспорядок. На полу повсюду валялись бумажные салфетки, которыми она вытирала нос при насморке, бумажные стаканчики, обрывки упаковки от лекарства, кожура бананов, носки и пара измятых трусиков. Он убирался в комнате и осыпал её упрёками:
— Какая же ты девушка, кто же может на тебе жениться, кто же возьмёт тебя? Тот, кто решится взять тебя в жёны, должен быть последним идиотом!
Он практически одновременно закончил ругать её и завершил уборку. А к этому времени и вода вскипела. Он налил ей стакан кипятка, напомнив: «Горячо», — и вышел из дома. Он купил ей лекарство от простуды, термометр, спирт, вату, хлеб, лапшу быстрого приготовления, рулон бумаги, фрукты, а также коробку шоколада «Дав». Вынул из пластикового пакета купленные вещи и аккуратно выложил их на стол, затем сел у её постели, полуобняв её, взял стакан с водой и помог принять лекарство, при этом заставил её выпить немало кипячёной воды. Напившись, она насупила брови и отвернулась. После этого он начал кормить её хлебом. Отламывая кусочек за кусочком, он клал хлеб ей в рот. Наевшись, она снова насупила брови и отвернула голову в сторону. Он заставил её съесть ещё и грушу. Не найдя ножа, он кое-как зубами обгрыз кожуру на груше, чтобы очистить её.
— Почему ты не позвонил мне вчера? — спросила она. — Почему ты не позвонил мне позавчера?
Напившись и наевшись, она немного приободрилась.
Что на это ответить? Он затруднился с ответом. Не обращая внимания на её вопрос, он снял туфли и забрался под одеяло с другого края постели. Так, закутавшись в одеяло, они смотрели друг на друга и молчали. Вдруг она подалась вперёд, подняла угол одеяла и сказала:
— Иди сюда, ложись рядом со мной.
Он улыбнулся и ответил:
— Я уж лучше здесь полежу, а то захочется чего-нибудь… ты ведь больная.
— Ты, видно, не знаешь, как у тебя ноги страшно воняют, — она толкнула его ногой, — просто ужас, как воняют!
Где-то к началу лета отношения между ними стали довольно стабильными. Так называемая стабильность подразумевает, что в отношениях появился своего рода неизменный ритм. Они встречались раз в неделю, занимались два раза любовью. Обычно она приходила к нему. Каждый раз он, можно сказать, отлично проявлял себя в постели, а пару раз она даже выставила ему сто баллов. Оба они любили давать оценку друг другу после занятий любовью, это было одной из важных составных частей заключительной части их игр. Прелюдии не было, да она и не нужна была, с момента звонка до её прихода всегда проходило несколько десятков минут. А эти несколько десятков минут всегда были наполнены нетерпением, можно сказать, что оба они горели желанием. Прелюдией для них были ожидание и воображение, а ожидание и воображение жгли их будто огнём.
Без прелюдии, наоборот, крайне важным становился финал, в противном случае — что им оставалось делать ещё, кроме как снова заниматься любовью? Их физическое состояние не вызывало никаких вопросов, но каждый раз она ставила точку в их любовных играх:
— Давай в следующий раз, ведь тебе ещё работать в ночную смену.
После занятий любовью они не занимались ничем другим, кроме как ставили друг другу баллы. Они складывали две оценки, а затем делили на два. Полученный результат записывался на стене, которая была исписана арабскими цифрами, и никто не мог знать, что это за бестолковый счёт ведётся здесь.
Прошло какое-то время, и он перестал ставить ей оценки. Потому что в вопросе выставления оценок мужчина всегда оказывается в проигрыше, однако у мужчин есть другой твёрдый показатель. И, скорее всего, именно поэтому она продолжала выставлять баллы. По её словам, в цифровую эпоху чувства не принимаются в расчёт, цифры говорят сами за себя.
В один прекрасный день после полудня жестокость и бездушие цифр проявились в полной мере. Первоначально он договорился с ней о встрече в час дня на площади Гулоу, при этом обещал сообщить ей хорошие новости. Она даже не предполагала, что при встрече он будет словно неживой, при этом, как она ни расспрашивала, он не произнёс ни слова. Когда пришли домой, он по-прежнему молчал. Что оставалось делать? Всё так же заниматься любовью. Первая попытка была для него неудачной. Ей пришлось набраться терпения и ждать. Вторая неудача произошла ещё быстрее. В этот раз она не смогла сдержаться и засмеялась, бросив ему:
— Да, ноль плюс ноль разделить на два равняется нулю!
Она специально из ящика его письменного стола
