Раджат, — Муджариа отставил пустую чашку в сторону. — Давайте поговорим о деле.
Резковато как-то. Впрочем, возможно, ему просто настолько некомфортно в неопределенности, что он торопит события.
— Конечно, господин Муджариа, — кивнул я. — Я слушаю вас.
В конце концов, об этом разговоре просил он. Ему и начинать.
Муджариа сделал глубокий вдох и словно бросился в ледяную воду:
— В первую очередь, я хочу понять, кого вы считаете виновным в недавнем конфликте.
Да кто ж так переговоры ведет? Тем более, с аристократом.
Надо перехватывать инициативу, иначе, чую, ничего у нас не получится.
— Знаете, господин Муджариа, — задумчиво ответил я, — на этот вопрос вряд ли существует однозначный ответ. Основные виновники уже получили свое. Что же касается дальнейшего… — я сделал ощутимую паузу и намекнул: — Я не хочу возвращаться к этой теме. Меня больше интересует будущее.
Старик слушал меня, напряженно вглядываясь в выражение моего лица. И, похоже, ждал какого-то неадекватного решения. Хотя я, вроде, повода не давал.
Вижу, он меня не понял.
Я как-то привык, что люди, которые распоряжаются серьезными деньгами или большим количеством подчиненных, такие намеки ловят с полуслова. В родном мире отец отправлял меня на переговоры всего несколько раз. Однако ни с бизнесменами, ни с аристократами проблем с пониманием полутонов у меня не возникало.
Здесь же, похоже, придется говорить почти прямо.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился Муджариа.
— Например, не возникнет ли у бизнеса моего рода проблем в Лакхнау?
Ну же, старик, не тупи. Ты забираешь под свою руку теневой мир Лакхнау и обеспечиваешь моим фирмам безопасность с этой стороны. Куда уж более прозрачно-то?
— Разумеется, их не возникнет, — довольно улыбнулся Муджариа.
— Я в ближайшее время уезжаю учиться в столицу, — кивнул я, принимая его ответ. — И часть моих людей отправится со мной. Я, конечно, смогу вернуться сюда в любой момент, но имеет ли это смысл?
— О, что вы, — понимающе хмыкнул Муджариа, — никакого смысла. Бизнес вашего рода будет в безопасности. Мы даже можем… несколько расчистить вашему управляющему, скажем так, поле деятельности.
— Это будет очень любезно с вашей стороны, — улыбнулся я, — но…
— Разумеется, исключительно законными методами, — понимающе улыбнулся Муджариа.
Что ж, с ним вполне можно иметь дело.
— Я рад, что мы друг друга поняли, — склонил голову я. — Возможно, мы сможем быть друг другу полезны и в дальнейшем?
— Что вы под этим подразумеваете? — снова нахмурился Муджариа.
Да что ж с тобой так сложно, а? Ну не понимаешь, к чему я веду, так можно же отделаться нейтральными фразами.
— Столица, — я вновь изобразил задумчивость. — Очень интересный и очень притягательный регион, не находите?
— Интересный, — осторожно согласился старик.
— Как вы смотрите на то, чтобы поделиться со мной контактами ваших столичных коллег?
Муджариа вновь пристально всматривался в меня. То ли решал, можно ли мне доверять в том смысле, что я не устрою беспредел в столице, то ли просто не понимал, зачем ему ввязываться во все это.
Мне пришлось добавить:
— Со временем я, вполне вероятно, я смогу… поспособствовать вашему вхождению на столичный рынок.
У Муджариа загорелись глаза. Ну наконец-то.
Договоренности, основанные на страхе, долго не работают. Это сейчас он обещает мне присмотреть за моим бизнесом в Лакхнау и обеспечить отсутствие проблем со стороны теневого мира. Вполне вероятно, он даже сдержит слово.
Однако будущие перспективы, которые выгодны нам обоим, — это куда более весомо. Ради этого он сделает намного больше.
А я, соответственно, смогу совершенно спокойно забрать с собой в столицу практически всех своих людей, кто непосредственно не связан с бизнесом в Лакхнау. Уверен, через год это станет каплей в море. Но ложка дорога к обеду, и ресурсы мне нужны именно сейчас.
И если Муджариа сможет мне обеспечить спокойный тыл, я его не забуду. Уж что-что, а помнить и добро, и зло аристократия умеет веками.
— О да, мы сможем быть очень полезны друг другу, господин Раджат! — с предвкушением оскалился старик.
* * *
Рамакхат Готам задумчиво наблюдал за встречей юного господина с Сайтаром Муджариа. В качестве ближней охраны с Шахаром на этой встрече были Асан и Карим. Две малые группы Рама обеспечивали контроль периметра.
Безопасников рода к этому мероприятию решили вообще не привлекать.
Слишком уж хорошо в Лакхнау знали Марну, в том числе и в лицо, успела скандинавка знатно тут покуролесить в свое время, прежде чем попала на службу в род Раджат. С тех пор и ее, и ее людей не только теневой мир, но и многие, кто хоть что-то из себя представлял, старались отслеживать просто из застарелых опасений. И пусть получалось это далеко не всегда и не у всех, но в лицо большинство безопасников рода Раджат в Лакхнау давно запомнили. Тем более, они прежде и не скрывались, занимаясь делами рода.
Асан никогда не участвовала в делах рода, а в последние годы в принципе практически не покидала родовое поместье. Карим до недавнего времени был всего лишь лидером небольшого отряда родовой гвардии, его тоже никто не знал в лицо.
Их с Шахаром отправили без каких-либо опасений привлечь лишнее внимание.
А из диверсантов в городе открыто мелькал только сам Рам. Остальные жили как законопослушные граждане, лишь изредка перевоплощаясь в безликие тени в масках. И как раз для Рама один артефакт невидимости имелся в наличии.
Сейчас Раму представился, по сути, первый шанс изучить юного господина повнимательнее. Отдельные короткие контакты все-таки не дают полной картины.
Муджариа пришел на встречу взвинченный, заранее злой и готовый сильно прогибаться, лишь бы сохранить свою жизнь и положение. Еще вчера он был главарем третьей по силе банды и не мог не понимать, что уже завтра может получить реальный шанс подмять под себя весь город. Да он о таком и мечтать-то не смел.
И все, что ему нужно было сделать, — это договориться с обиженным его коллегами аристократом. Именно поэтому Муджариа был готов на очень многое, включая совершенно неприемлемые в другое время вещи.
Шахар же пользоваться этим не стал. Он пригласил бандита в гостиную, предложил чай и начал беседу в спокойном ровном тоне, не подразумевающем претензий.
Поначалу Рам скривил было губы, списав это «упущение» на неопытность подростка, который мог выжать из этой ситуации много весомых плюшек. Однако он быстро изменил мнение.
Наследник рода Раджат не давил явно и не стремился поставить собеседника в неловкую ситуацию или выжать из него максимум. Рам, да и сам Муржариа, далеко не сразу поняли, чего Шахар добивается.
А хотел наследник ни много ни мало
