– Есть только сегодня, – добавил Хуан и посмотрел на Герду.
– Именно сегодня, – мечтательно вздохнул Скелет.
– Собственно, всё ради сегодня… – блеснула улыбкой Герда, положив руку на руку Хуана.
Растерянная Саша, видя их лукавые улыбки, и сама заулыбалась.
– Да ну вас, никогда ничего толком объяснять не хотите!
– Человек сам до всего дойти должен, – назидательно заявил Малой.
А в отделении милиции заместитель начальника открыл клетку с дембелями. Заговорщицки улыбнувшись, он похлопал по плечу освобожденных вояк, похожих на стаю голодных волков.
– Давайте, ребятки! – «благословил» заместитель.
Дембеля дружно двинулись к выходу.
Кагэбэшник протянул вожаку дембелей фуражку, которую тот уронил в драке:
– Фуражечку не надо терять, товарищ сержант погранвойск…
– Да я это… – смутился дембель, а кагэбэшник по-свойски обнял его за плечи, отвел в сторонку:
– У меня к вам есть серьезный разговор…
Из-за огромных валунов, из-за кустов, с горизонта бескрайнего морского берега, с обрывистой кручи по одному, по двое, группами сходились, стекались на пустынный пляж многочисленные «дети цветов».
Кто-то, раздевшись, уже плескался в воде, кто-то пел, аккомпанируя себе на гитарах, кто-то пил домашнее вино прямо из трехлитровой банки, передавая по кругу друг другу, кто-то целовался, кто-то разжигал костер.
Малой, Скелет, Герда и Хуан с шиком выехали к морю на реанимированном Корейцем тракторе. Хиппи встретили их овациями. Кто-то забрался к ребятам в кабину, кто-то уселся на радиатор.
Саша несла в руках рапан, подаренный адмиралом.
Ее ноги и ноги Солнца шагали вдоль заботливо выложенного товарищами маршрута из ракушек.
Саша улыбнулась и тоже положила на землю раковину.
– Сегодня здесь будут все, – рассказал Саше Солнце. – Люди со всей страны. Такое бывает только раз в год.
– Ты счастлив? – спросила Саша.
– Абсолютно! – не колеблясь, ответил Солнце.
У костра на пляже уже расположились и Герда с Хуаном, и юноша-тувимец, и Декабрист, и близняшки.
– Главное – это любовь! – вещал Декабрист. – Если человек кого любит, он как заговоренный! Его ни менты, ни КГБ не тронут!
Хиппи радостно кивали, передавая по кругу папиросу.
Саша и Солнце, обнявшись, подошли к компании у костра. Их радостно приветствовали, и они подсели к огню.
Декабрист передал Солнцу папиросу. Солнце затянулся, протянул папиросу Саше. Она засомневалась, помедлила, но Солнце кивнул ободряюще, и Саша смело втянула сладковатый дым. От нее папироса перешла к Герде, дальше – к Хуану, к Малому.
Малой передает папиросу Скелету и вдруг хлопает себя по лбу:
– Блин! Как я раньше не допер!
– Чего? – закашлялся, испугавшись, Скелет. У него тут же забрали папиросу близняшки.
Малой вскочил:
– Я сгоняю за фотиком твоим!
– На фига?
– Тема есть! – Глаза Малого загорелись азартом. – Сейчас систему пощелкаем, а потом будем им фотки продавать! Можно наложенным платежом рассылать! Нам кайф, а системе – что?..
Скелет оскорбленно уставился на Малого:
– …Польза! Да ты чё, Малой, вообще?! Здесь же Вудсток, а ты со своей темой, пользой! Блин, вообще уже не догоняешь!
– Я-то как раз догоняю, – нисколько не смутился Малой, – вот скажи, откуда, по-твоему, мир про Вудсток узнал бы, если б там фотографов не было?!
Скелет, подавленный аргументом, замолчал, а Малой решительно направился к дому бабы Оли.
– Интересно, как всё у нас с тобой будет, когда мы вернемся? – спросила Саша у Солнца.
– Не так, как мы ожидаем, – уверенно ответил Солнце.
– Это значит – хорошо или плохо? – допытывалась Саша.
– Это значит: так, как должно быть. Жизнь вообще очень правильная штука. Хотя это и не всегда сразу понятно…
Насвистывая мелодию «Дома восходящего солнца», Малой бодро шагал по каменистой тропинке. Вдруг из-за валуна навстречу ему выступили дембеля. Их вид не предвещал ничего хорошего.
– О, старые знакомые… – притормозил Малой и попытался сохранить независимый вид. – Заблудились? Танцплощадка в той стороне…
Вожак ударил первым. Малой охнул, согнулся пополам. Друзья дембеля подскочили к нему и стали методично забивать.
Скелету было как-то неспокойно. Он маялся, все высматривал что-то по сторонам, а потом и вовсе поднялся с песка.
– Ты куда? – спросила Герда. Разнеженная, она полулежала на коленях Хуана. Он играл ее медными кудрями.
– Да Малой чё-то… – пробормотал Скелет. – Долго нет его.
– Ну и что? – удивилась Герда. – Куда денется?
Скелет неопределенно пожал плечами и решительно двинулся туда, куда ушел Малой.
– Может, у него девушка случилась! – рассмеялась вдогонку Герда.
Скелет вяло улыбнулся, отдав дань дружеской вежливости, и скрылся в темноте.
Декабрист выпустил колечко дыма:
– У хиппи нет будущего… Все равно к Олимпиаде «систему» уничтожат.
А дембеля зверски избивали Малого. Он уже недвижно лежал на земле, но вояки, войдя в раж, никак не могли остановиться.
Тувимец задумчиво смотрел на языки костра, вонзающиеся в небо, и запел свою извечную, бескрайнюю мелодию.
Саша вскочила и пошла вокруг костра в танце – отрешившись от действительности, принадлежа только звукам.
Солнце расслабленно наблюдал за ней. Ему было спокойно: это танцевала его жизнь, его любовь, его счастье. Языки пламени были совсем близко, но пока оставляли ее невредимой.
Убедившись, что Малой больше не подает признаков жизни, дембеля удовлетворенно разжали кулаки и, тяжело дыша, не сговариваясь, разошлись в разные стороны. Малой остался один под звездами.
«Система» отбивала такт Сашиного танца ладонями. К костру стали подтягиваться все странники побережья.
Герда гордо кивнула Хуану на Сашу:
– Наша Принцесса!
Скелет уныло топал по тропинке и вдруг заметил лежащего на земле Малого, бросился к нему:
– Э!.. Ты чего?..
Скелет склонился над Малым, увидел его окровавленное, избитое лицо, тело, захлебнулся отчаянием и завопил с таким страхом, который шел из самого потайного уголка души:
– Пашка-а-а!!! Не бросай меня!
Он схватил Малого, попытался поднять, встряхнуть того, привести в чувство:
– Пожалуйста! Не надо! – безутешно рыдалСкелет. – У меня никого, кроме тебя, нет! Пашка!!!
Он обнял голову Малого и заскулил с тягучей болью непоправимого.
А на берегу никто не знал, что случилась беда. К Сашиному танцу присоединялось все больше народа. Казалось, весь заполненный людьми пляж пришел в движение.
