место под солнцем, и теперь хотел найти эту дверь, чтобы открыть. Конечно, там может быть только вино! Сивд был уверен в этом, и не сомневался, что сможет отыскать её в тёмных лабиринтах подвала, где можно легко заблудиться. Мортрей мёртв, но он, несомненно, одобрил бы порыв своего сотника, и кликнув ключника, велел отворить заветную дверь.
– В наших запасах вина вряд ли утонет и мышь! – Под общий хохот выкрикнул кто-то из воинов.
– Я знаю, что нам делать! – Норд подмигнул Ульде, и крикнул: – Найдите старого ключника, и приведите ко мне!
Он грел над огнём руки, и, заглядывая через край котла, видел, как там закипает взвар, как пузырится, и будто в медленном танце, в потемневшей воде, цвета дубовой коры, кружатся сушёные ломтики яблок и груш. Он размышлял, где может находиться старый ключник, и пришёл к выводу, что тот может быть только в своей комнатушке под лестницей. В его годы лучше никуда не выходить, а уж тем более не спускаться в подвалы. Он уже слишком стар, чтобы думать о завтрашнем дне. Ключник достиг того возраста, когда уже не понятно, какому народу он может принадлежать, и остаётся только по имени догадываться кто он, харвелл или виг. Наверняка ему есть что вспомнить и рассказать из своей прошлой, бурной жизни. За невзрачной, незаметной внешностью может скрываться человек совершивший множество громких подвигов!
– Сотник Норд! Сотник Норд! – К сивду подбежал запыхавшийся отрок лет двенадцати. Спутанные волосы, рваный, явно с чужого плеча тегиляй, испуганное, бледное лицо с расширенными от страха глазами. Нет, он раньше не видел его в замке. Видимо, пришёл вместе с беженцами месяц назад.
– Что с тобой случилось? – С улыбкой повернулся Норд. Сегодня он был настроем добродушно. Он был готов осчастливить всех вокруг, и даже смог бы подарить жизнь врагу, заслуживающему только смерть. – Ты увидел привидение?
Отрок опустился на колено, поклонился, и выпалил одним духом, едва переведя дыхание:
– Старый харвелл, ключник – убит.
– Как, убит? – Поражённо спросил сивд, и от этих слов ему вдруг стало жарко. Это показалось невозможным, тем, чего просто не может быть! Где-то в замке, в тёмных подвалах бродит враг? Откуда же? Неужели кому-то из ассанов удалось проникнуть в замок? Где же он прятался две недели? Не проще ли было бы покинуть крепость, и идти в другое место, где он сможет смешаться с другими людьми? А почему он думает, что наёмный убийца был один? Может их десять, двадцать, или и того больше? – Ты не ошибся, мальчик? – Всё ещё улыбаясь, спросил Норд, и услышал в ответ уверенное:
– Он был убит ударом в шею, и спрятан за бочками с маслом!
Так же хотели прикончить и Ульде. Несомненно, это ассан. Почему же он решился обнаружить себя? Почему не смешался с беженцами? Впрочем, среди, за месяц, примелькавшихся лиц, он был бы заметен, а убил старика только потому, что столкнулся с ним нос к носу. Что он мог натворить за две недели? Отравить всю пищу? Бросить в колодец яд? Что же делать? Как его искать?
– Приготовить факелы! – Прохрипел Ульде, и хмуро посмотрев на друга, добавил: – Он нужен нам живым. Ассан ничего не скажет под любыми пытками, но мы всё же должны попытаться.
* * *
За каждым тёмным углом хода могла оказаться стремительная, смертоносная тень, и нужно было успеть, взмахнуть подобранной во дворе замка дубинкой, ударить до того, как ассан набросится с ножом. Норд осторожно, пригнувшись, держа перед собой факел в левой руке, стараясь не шуметь, продвигался вперёд. Сзади него, так же медленно, озираясь по сторонам, шагали воины с факелами. Было ещё два таких отряда по двадцать бойцов в каждом. Если наёмный убийца всё же один, то рано или поздно они загонят его в угол, и тому ничего не останется, как обнаружить себя, и вступить в бой. Конечно, он видит их и слышит, и, понимая, что с их перевесом в силе у него нет никакого шанса, отступает всё дальше и дальше в подземелья.
Уже давно были оставлены за спиной бочки с маслом, а за ними труп старика, действительно убитого одним сильным ударом в шею. Жало ножа попало между позвонками, и ключник умер мгновенно, наверное, даже и, не успев понять, что убит. Проклятье! Зачем же его одного понесло в темноту подвалов? Хотя, откуда он мог знать, что его здесь поджидает смерть?
До плеча сотника дотронулся воин, и когда тот, вздрогнув, чуть наотмашь не ударив назад, повернулся, показал на тёмную нишу. Норд посветил факелом, и заметил, что крепкая, деревянная дверь приоткрыта. У старика не оказалось ключей, и они могли теперь быть только у ассана. Чувствуя, как тревожно забилось сердце, сивд кивнул на дверь, и бойцы встали полукругом, готовые встретить противника.
– Выходи! Мы знаем, что ты здесь! – Гулко раздалось под сводами подземелья. Несколько мгновений они напряжённо ожидали, прислушиваясь, стараясь за потрескиванием факелов разобрать осторожные, тихие шаги.
Сивд потянулся рукой к железному кольцу, посмотрел на хмурые лица воинов, резко рванул дверь и выставил перед собой факел. Их взорам открылась небольшая комната, и в центре её навал из отборнейшего зерна. Похоже, что здесь никого нет, и всё же надо проверить. Десяток воинов остался в коридоре, а десяток окружил кучу зерна. По сигналу Норда они по самые рукояти погрузили мечи в навал, и, вытащив, осмотрели широкие лезвия. Ничего. На поблёскивающей стали ни пятнышка крови. Ассан был здесь, это несомненно, и не найдя ничего, что могло бы заинтересовать, ушёл. Почему же не закрыл дверь? Почему оставил за собой такой след? Это неосмотрительно. Может, он просто устал прятаться? Чувство голода сводит с ума? Одним зерном сыт не будешь. За две недели в темноте, одному, боясь каждого шороха, можно легко повредиться в уме.
Они вышли в коридор, и, подперев дверь старым, давно потухшим факелом, всё так же медленно, осторожно двинулись дальше. Может другим отрядам повезло больше, и они схватили ассана, или хотя бы напали на его явный след?
Стало заметно холоднее, и Норд понял, что они приближаются к леднику, где хранится мороженое мясо. Вряд ли наёмный убийца будет здесь скрываться, и всё же, нужно это место проверить. Ещё несколько шагов, и отряд сотника остановился перед заиндевелою дверью. Сотник поднёс факел ближе, и внимательно осмотрев иней, понял, что здесь уже давно никого не было.
Где-то слева, в широком, тёмном коридоре,
