сделав приглашающий жест, показал на большой костёр, разложенный на камнях возле колодца, в центре внутреннего двора, где могли греться защитники замка.
Дальнейшее рисовалось сивду в самых возвышенных, торжественных событиях, и победа, казавшаяся почти невозможной, далёкой, придвинулась вплотную. Не хотелось и думать о будущих кровавых, жестоких битвах, о том, что ещё многие воины погибнут, не смогут поднять кубки на тризне, о том, что ещё долго будут корчиться в огне города, веси, и деревеньки страны Лазоревых Гор. Хотелось верить в то, что победа всё же когда-то будет, и не останется ни одного варвара на этой священной, благодатной земле. Хотелось быть уверенным, что через три месяца начнётся весна, и как только на яблонях высыплет пахучий, ослепительный цвет, он поведёт под венец свою любимую Альте.
– К чёрту взвар! – Норд грубо схватил поданную кружку, и, выплеснув содержимое на снег, наполнил её вином из фляги на поясе. Истосковавшееся, зачерствевшее сердце жаждало праздника, веселья, и он, подняв глиняную кружку высоко над головой, крикнул так, чтобы услышали и воины у костра, и несущие на стене дозор: – Сегодня день для вина! Отворяйте кладовые! Доставайте бочонки со старыми медами! Пейте и знайте, что начинается освобождение страны Лазоревых Гор!
Сивды и харвеллы нестройными криками радости ответили ему, и Норд понял, что они так же давно ждали этого дня, и сегодня можно навсегда распрощаться с мрачным отчаяньем, теснившим их душу. Да и как не поверить в ожидаемое, если он сам видел лагерь россов, самих «Железнобоких», их коней, палатки, наскоро сложенные шалаши, говорил с боярином Гердаем, и предводителем лесовиков, лордом Парфтеком.
На самом рассвете, как только солнце чуть показалось из-за заснеженных верхушек елей, дозорные услышали еле доносящийся топот множества коней, рёв боевого рога, крики умирающих, и победителей. Было ясно, что на перманов, засевших на тропе, кто-то напал, и было понятно, что варваров смогли выманить из-за скал. Потом неожиданно всё стихло, и осаждённые долго гадали, кому же досталась победа? Победители явно не торопились подниматься к замку, и, не вынеся тоскливого ожидания, взяв с собой десяток отчаянных головорезов, Норд отправился по тропе вниз. То, что они увидели, было ужасно, и в то же время сердце наполнилось чем-то похожим на чувство счастья. Такое может быть только тогда, когда видишь ненавистного врага мёртвым. Всюду, на петляющей тропе, на скалах, её окружающих, были видны окровавленные, застывшие в неоконченном, смертельном броске тела варваров, и вигов. Чем ниже сивды спускались, тем больше становилось трупов, и вот, когда они из-за скалы уже вышли на поляну, то от увиденного зрелища не смогли сдержать криков радости.
Весело перекликаясь, ведя в поводу коней, на поле боя хозяйничали россы, в сверкающих доспехах, и собирали многочисленные трофеи. Сначала это показалось невозможным, чем-то, что может происходить только во сне, но ведь вот же стяг, с изображением лика Бога россов, вот их всхрапывающие кони, сами «Железнобокие», и вот трупы врагов, разбросанные по всему полю.
Их не узнали, тут же окружили со всех сторон как из-под земли возникшие люди в плащах из волчьих шкур, и направили на них натянутые луки. Одно неверное движение, и десятки стрел полетят в сивдов. Они сразу поняли, что лучше не шевелиться, и подождать, пока к ним подойдёт предводитель войска. Так и случилось, и каково же было удивление сивда, когда он узнал в человеке, забрызганном кровью, в накинутом на плечи меховом плаще, лорда Парфтека! Самого главного судью страны Лазоревых Гор!
Лорд возмужал, кажется, раздался в плечах, щёки опали, и на бородатом лице читался след многих пройденных битв. Его движения были уверенны, скупы, с осознанием собственной силы. Привычно счищая с лезвия меча горстью снега запёкшуюся кровь, он окинул взглядом пленников, и жёстко, зная, что они не смогут ему не ответить, спросил:
– Кто такие?
Поражённый Норд чуть замешкался, и, помявшись, сглотнув комок в горле, ответил:
– Мы пришли из замка Корте.
– Вот значит, кого мы спасли. – Он криво усмехнулся, обернулся назад, и громко крикнул: – Боярин Гердай! Путь свободен! – Парфтек смерил сивда взглядом, и, улыбнувшись, скорее утверждая, чем спрашивая, произнёс: – На тропе, похоже, не осталось ни одного пермана.
– Так и есть… – Норд запнулся, не зная, как теперь обращаться к лорду, и вдруг в памяти всплыли слова, каких он не говорил уже многие недели: – Ваша милость.
– Я давно уже не судья, и по мере сил стараюсь изгнать врагов с нашей земли. Опустите луки! Это люди Мортрея, а он, насколько я знаю, покрыл своё имя славой в бою с варварами.
Потом были долгие, подробные расспросы, перевязка раненых, и в скорбной молчании складывали в ряд воинов павших в бою. Их было немного, всего пятьдесят шесть, но ведь это были соотечественники, и каждого из них было жаль. Не жалея сил сивды помогали, словно хотели искупить свою вину, что не ударили в тыл перманам, и не освободили тропу к замку раньше, ещё до прихода лесовиков и россов.
Они не стали подниматься в Корте, понимая, что столько лошадей будет просто не провести по узкой тропинке, да и там их негде будет разместить, и встали лагерем на этой же поляне, где одержали победу, ставя палатки прямо на окровавленном снегу. На войне человек непривередлив, и безропотно сносит то, на что в мирное время никогда бы не согласился.
Сивд хотел послать россам и лесовикам несколько бочонков с вином, чтобы помянуть павших, но, к сожалению, и этой малой возможности у него не было. В кладовых замка едва ли наберётся столько вина и мёда. Его едва хватит, чтобы утолить жажду защитников, но движимый желанием хоть как-то отблагодарить освободителей, Норд не мог найти себе места. Где же ключник лорда Мортрея? Может быть, где-нибудь, в самом дальнем углу подвала, куда давно перестали ходить люди, остались крепкие, дубовые бочки, где хранится вино ещё со времён предков лорда? Боги Сангара! Как же имя того вредного старикашки, еле поднимающего ноги, и бормочущего себе под нос что-то невразумительное?
Давно, когда ещё был жив Мортрей, он водил его по подземельям, показывая, что приготовлено на случай осады замка, и сивд хорошо запомнил кладовые, полные зерна, естественные пещеры в скале, где хранились замороженные туши мяса, и глубокий, бездонный колодец с чистейшей, питьевой водой. Он помнил слова лорда, когда они остановились возле одной из дверей, обитых железом, что здесь хранится то, что будет очень нужно, когда закончится бесконечная война за
