зла смертного рода начала покрываться тонкими сколами и трещинами, собираясь выпустить из себя бесплотный остаток великой силы. Остаток, что должен был забрать испытывающего нестерпимую агонию монарха прямо с собой.
В небытие.
И Гарденер уже было смирился со своей участью, как вдруг услышал столь знакомый и такой приятный слуху топот. Топот галопа массивных лошадиных копыт. И пускай верного жеребца Эдмунд не мог увидеть из своего положения, но не узнать боевое ржание друг он попросту нем мог. А вслед за этим чудным событием раздался громогласный беспокойный крик. Как ни удивительно также весьма ему знакомый.
- Ваше величество! – вскричал Джон Гардстарк, приближавшийся к застывшей возле теряющей целостность опустевшей оболочки владыки мертвецов фигуре короля.
Как только к месту сражения, где регент Севера отбивался от полчища мертвецов, ведомых стаями немёртвых лютоволков и Белых Ходоков, явился извечный королевский скакун бывший бастард не думал не секунды. Верный клятве и ведомый долгом он оставил своих людей и оседлал призывно подоспевшего Камрита, лишь с одной целью – успеть. И он успел. Сумел прийти, как никогда вовремя, дабы битва за рассвет не окончилась полным погружением Вестероса в хаос.
Ответить юноше Гарденер уже не успел, как был подхвачен зубами Камрита и рукой вассала за ворот своего истрёпанного плаща, подобно нашкодившему котёнку. Впрочем, возражать Эдмунд в любом случае не стал, да и не мог уже, ведь не прошло и мгновения, как с первыми лучами показавшегося с вершин Северных гор солнца, ристалище их с Великим Пастырем боя разверзлось обширным взрывом хладного тумана и ледяных осколков, знаменуя окончательную и бесповоротную победу людей над древним и могущественным злом.
И взрывом этим троица была буквально сметена и разбросана в разные стороны по полю прошедшего сражения. В тоже время умертвия всех мастей и видов стали похожи на марионеток коим оборвали нити. Падали на землю замертво тела людей, зверей и птиц. Громадных великанов, мамонтов и ледяных змеев. Выдыхали облегчённо выжившие люди, смотря на то, как обращаются в прах все Белые Ходоки, что вели немёртвых в бой, без всякого исключения. И в свете восходящего солнца морозный воздух нового дня был, как никогда сладок.
- И вновь ты спас меня, Джон… - меланхолично протянул Гарденер, чувствуя застрявшие в теле ледяные осколки и глядя за освещённый солнцем горизонт.
Несмотря на то, что короля совсем немного контузило, чувствовал он себя абсолютно прекрасно, ведь боль в омертвевшей бледной левой руке, что будто бы изнутри светилась тревожным белым светом, наконец-то поутихла. Раны на его теле начали медленно, но уверено заживать, выталкивая из себя инородные осколки. К тому же очнулся он лежащем на тёплом лошадином боку Камрита, что загнанно дышал, вынужденный преодолеть огромные расстояния ради его спасения. О большем и мечтать нельзя, особенно когда ты был готовь вновь оказать за гранью мира живых.
- Да уж, милорд… кхм… буду рад, если и вы не оставите меня в столь… неприглядном положении. – судорожно проговаривал Джон, что примостился ровнёхонько напротив государя, держась за кровоточащий от раны бок. – Прекрасный рассвет… На Севере таких и не бывало. – протянул он, вглядываясь в лучи солнца, словно в первый раз, в то время, как монарх кряхтя поднялся на ноги и подхватив один из разбросанных по полю боя бурдюков со святой водой двинулся в сторону Гардстарка.
- Да… прекрасный рассвет. – внезапно остановился Эдмунд, натыкаясь ногами на припорошенную снегом Белую Длань. Совсем не ту, которой стала его рука, а клинок, что не дал ему погибнуть. - … мне так жаль, Джон. Прости… если бы…
- Я знаю о чём вы, ваше величество. – не отводя от ярких лучей солнца взгляда протянул бывший бастард, прерывая слова короля. – Знаю, но… прощаю вас. За Сансу и за то, что скрывали от меня столь многое. И всё же клятва, что я дал вам для меня оказалась важнее. – улыбнулся бывший бастард слишком грустно для этого момента, чтобы спешно обернуться из-за причудливого блика клинка. Клинка, что оказался занесён прямо над ним.
- Мне жаль, что я в итоге оказался всего лишь человеком, друг мой. – глядя изумлённому северянину прямо в глаза безжалостно вонзил тому клинок в самое сердце монарх. – Не смог смириться и не смог простить. – уже не обращаясь ни к кому конкретному протянул Гарденер, наблюдая за тем, как исчезает жизнь из глаза юноши и тянется из его рта тонкая струйка крови. – В итоге я оказался ничем не лучше тех, кого так ненавидел. Ты имеешь полное право проклясть меня с того света. – отбросил клинок в сторону и упал спиной прямо на снег король, вглядываясь в тревожно алое подобно крови небо. – Прости, но права на ошибку я больше не имею, Джон. Никто из нас её не имеет. Никаких полумер. – скорбно прикрыл глаза Эдмунд.
- Пора бы уже, Осгрей… - протянул он через несколько минут под звенящую практически мёртвую тишину Волчьего леса.
- Прффф… - словно осуждая короля за его действия проржал Камрит, что осторожно поднялся и добрёл до избранника Семерых, дабы вновь прилечь с ним рядом и весомо куснуть за здоровую руку, почти что до крови.
***
Эммонд Осгрей облегчённо переводил дух, сидя возле куска одного из кусков раскуроченного полярным медведем-вихтом требушета. Совсем недалеко примостился старый Морс Амбер со своей небольшой группой северных воинов, что умудрились остаться в живых после мясорубки, устроенной нагрянувшей ордой мертвецов. Северян и так осталось немного к моменту прибытия андальской армии, а сейчас дай Семеро всего пару сотен на несколько десятков тысяч выживших в ходе сражения южан, и многие запомнят эту ночь и этот день, как самые тёмные и светлые момента на страницах истории Вестероса и новой эпохи.
Никто не мог произнести ни слов от облегчения, усталости и наступившего с приходом рассвета отрезвления. Все без исключения наслаждались лучами, казалось бы, столь чуждого им нового солнца. И именно этот момент выбрал главнокомандующий андальскими силами, чтобы вспомнить о запечатанном до данной минуты королевском приказе, надёжно спрятанном под помятой бронёй. Командующий невольно погрузился в короткие воспоминания той ночи, как получил сей приказ.
- Скажите, Осгрей, вы верны мне? – обратился к главнокомандующему король, стоя к нему возле окна, расположенного во внутренних покоях потомственных хозяев Винтерфелла.
- Знаю, что успел подвести вас, мой король, но я верен вам до последнего вздоха. – уверенно отчеканил Эммонд с замиранием с сердца
