- Тогда мы пойдём? - как попугай, повторила она.
- Настойчивая, - улыбнулся в усы мужчина.
И было в этой улыбке что-то такое… От чего внутри опять все замерло. Защемило, запекло в груди. А ведь ей нельзя было волноваться. Светлана здорово подорвала своё здоровье, когда Василий ушел. Едва выжила, едва заново научилась дышать... Ей нельзя было впускать в сердце надежду. Тем более - такую глупую и невероятную. Вновь погрузиться в пучину боли было смерти подобно. Она бы просто не перенесла повторного потрясения. Не нашла бы в себе сил. Даже ради Эльзы:
- Пойдем, маленькая вымогательница. С тебя уборка в детской.
- Ну, ма-а-ама.
- Ничего не знаю. Ты развела там дикий бардак.
- Это все Селедка! - нашла крайнего дочка, спускаясь с рук Марка и оглядываясь по сторонам.
Марк улыбается, помогает усесться Свете, и садится спиной к стене. Случайно? Кто знает. Если он воевал, то желание прикрыть спину вполне закономерно. В конце концов, не один Васька так делал.
- Что будешь, принцесса?
- Какао. И вафли-сердечки. Как ты мне делал.
- Не знаю, есть ли тут такие, - неуверенно протянул мужчина.
Таких вафель в кафе не оказалось. Эльза снисходительно согласилась есть обычные, круглые. Света улыбнулась забавному выражению лица дочери. Отпила свой кофе, перевела взгляд на мужчину, который крутил чайную ложку в своих больших руках.
Нет… Так не бывает! Не бывает такой абсолютной схожести. Ещё раньше, до появления в её жизни Василия, Света всегда возмущалась, когда смотрела кино, или читала в книгах о людях, изменивших внешность. Кем бы ни был твой пластический хирург, он не сможет изменить твои пальцы, стопы, фигуру, родинки на теле. Он не вырежет их все. Поэтому, когда герой появлялся в новом “исполнении”, и его никто не узнавал, Света только презрительно кривилась. И теперь… И душа, и сердце, и мозг - все кричало ей о том, что перед ней Васька. Она опустила глаза. Вдохнула глубоко. Нет, это же полное сумасшествие… Невозможно…
- Вам нехорошо? - спросил мужчина.
Как он может? Как может притворяться, будто бы ничего не происходит? Сидеть рядом со своей дочерью, рядом с ней… Прикинувшись чужим! Зачем он это делает? Ведь не может не понимать, каково ей? Как он вообще выжил? Зачем так надолго ушел? Почему отмерил ей так много боли?! За что?!
- Все в порядке, - едва выдавила из себя Светлана.
У нее было чувство абсолютной потери контроля. Как будто она вообще больше ничего не понимала, как будто ее прежние жизненные ориентиры непоправимо сбились. Ее обуял страх. А что, если она сошла с ума? Помешалась от боли, которая никуда не уходила из ее сердца? Может быть, поэтому ее мозг рисует такие картины? Может быть, в этом разум нашел защиту от боли?! В безумии?!
Моль продержалась четверть часа, наблюдая за болтовней Эльзы и Марка, а потом подхватилась резко, от чего поясница снова заныла. Схватила детскую куртку, свое пальто:
- Извините, вы были правы. Я себя неважно чувствую. Совсем разболелась. Извините. - И так, под свои бессвязные бормотания и негодующие вопли Эльзы оделась, и вышла на улицу.
- Я не хочу уходить от Марка, - ныла девочка.
- Вы увидитесь в другой раз, - с трудом выдавила из себя Света, впрочем, уже приняв для себя решение, что не позволит больше дочери встречаться с этим мужчиной. Кем бы он ни был, рядом с ним она теряла рассудок. Она избавится от этого наваждения. Трупы не воскресают. Она видела его искореженное тело своими глазами. Это просто очень похожий мужчина. Который родился, учился и жил в Эстонии. Боже, у него жив отец! О чем она вообще думает?!
С трудом добравшись до дома, Моль оставила дочь с взволнованным Юри, а сама вышла из дома. Закурила, хотя здесь не принято было курить на улице. Пошла прочь. Уселась на скамейке в темном холодном парке… Руки тряслись. Боль чудовищной силы вырвалась из-под замка и побежала по венам. Дыхание перехватило, тело бил озноб. Но вместе с болью пришла злость! Черная, вязкая, как болотная трясина. Чем она заслужила эту муку?! Что она сделала не так, где оступилась?! Полюбила не того мужчину? Слишком задрала планку? Но она расплатилась сполна за свои чувства. Собственным сердцем расплатилась. Так почему же судьба ее снова испытывает? Почему ей повстречался этот… Марк Талл? Почему он настолько похож на Ваську, или это ее безумие делает его похожим? Господи… Она не хочет больше боли. Еще капля, и она уже не соберет себя по частям. Все имеет предел.
- Лана… Я думал, вы дома…
Света резко обернулась:
- Нет. Я гуляю. А вы в наших краях какими судьбами?
- Я здесь покупаю кофейные зерна. Во-о-н в том магазине, – Марк махнул рукой в сторону, и Света снова залипла на его руках.
- Вы любите кофе? - спросила она.
- Нет, это для ресторана.
Света прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Когда-то справиться с волнением ей неплохо помогала дыхательная гимнастика. С тех пор много воды утекло… И, видимо, этот способ перестал быть эффективным… Она задыхалась.
- Вам все-таки нехорошо. Может быть, вызвать скорую?
- Нет-нет… Все в порядке, я просто вспомнила одного человека, который тоже не любил кофе, – зачем-то прошептала она.
- Да? И кем же он был… этот человек?
- Всем… он был всем.
Света не знала, услышал ли ее Марк Талл. Она отвернулась от него и побрела вдоль по улице. Страх… Ее одолевал страх. Моль всерьез решила обратиться к врачу. Все, что с ней происходило, было совершенно ненормально. Ей требовалась помощь специалистов…
На следующий же день она записалась на прием к одному из лучших психотерапевтов Таллина. Но он не мог ее принять раньше, чем через две недели. За это время она могла окончательно рехнуться… Особенно, если учитывать тот факт, что Эльза все-таки собиралась пойти на День святого Валентина к Марку. Все попытки Светы отказаться от этого визита потерпели сокрушительное фиаско. Стоило ей только увидеть дрожащую губку и полные слез бездонные библейские глаза…
- Я сделала для Марка подарок. Смотри, мама…
- Очень красиво, милая. Ты просто умница.
- Мы ведь точно пойдем в ресторан Талла?
- Если ты настаиваешь.
- А ты что подаришь Марку?
- Эээ… Я как-то об этом не думала, – призналась Светлана.
- Он любит бабочек. Видишь… я нарисовала их.
Моль сглотнула, перевела взгляд на картонку-открытку. Эльза не обладала художественным талантом. В странных ярких пятнах, которые она изобразила, бабочек было довольно таки сложно узнать.
- Очень красиво, милая. А почему ты решила, что Марк любит именно бабочек?
- Потому что он разрисовал ими свое тело, – как неразумной, объяснила матери дочь.
