Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153
– Звучит очень по-викториански.
– Положим. Но я всегда говорю, что на викторианцев возводят напраслину. Сколько лет миссис Барбер?
Фрэнсис замялась:
– Э-э… не знаю. Думаю, двадцать четыре или двадцать пять.
Она точно знала, что Лилиане двадцать два. Но полагалась на то, что мать уже достигла той поры жизни, когда определить возраст любого, кто младше сорока, весьма затруднительно. Поэтому она слегка растерялась, когда мать скептически прищурилась и сказала:
– Ну, миссис Барбер выглядит очень молодо для своих двадцати пяти. А что касается «змей и лестниц»…
– Славная викторианская игра, – торопливо вставила Фрэнсис.
– Да, и очень шумная, конечно же! Гораздо более шумная, чем мне помнится. Поразительно, что у тебя нашлись силы для нее. Ведь у тебя так болела голова, что ты отказалась от партии в бридж у миссис Плейфер.
Фрэнсис не нашлась, что ответить. Перед глазами снова мелькнуло видение Лилианы, снимающей чулок. Если бы только мать знала! При этой мысли ее обдало жаром. Дрожащей рукой она налила себе стакан воды и выпила единым духом, после чего как-то умудрилась растопить плиту. Но потом опять почуяла прогорклый запах, исходящий от масленки.
– Если ты не возражаешь, мама, я пойду прилягу на часок. Скоро придет разносчик от Таскера – ты же сможешь сама взять мясо? Я сейчас накину плащ и схожу за молоком…
– Молоко уже здесь. Мистер Барбер принес. И да, пожалуй, тебе следует лечь в постель. Не дай бог тебя кто-нибудь увидит в таком состоянии.
Фрэнсис налила себе еще стакан воды и тихонько вышла из кухни.
Значит, Леонард принес бидон, да? С чего бы вдруг? Должно быть, знал, что сегодня ей будет хреново. Неприятная мысль. Фрэнсис вспомнила, как вчера вечером он заставлял ее пить джин, снова и снова наполняя стакан. Практически силой вливал в нее! Но зачем, зачем ему это было нужно? Она вспомнила, как Леонард схватил ее за щиколотку. Вспомнила снова, как жеманно улыбалась, запуская пальцы в сигаретницу. А потом еще наклонялась к нему и игриво тыкала кулаком в колено. Ее захлестнула очередная волна стыда. Фрэнсис невольно остановилась посреди лестницы и закрыла ладонью глаза. Добравшись до своей спальни, она тотчас залезла в постель и лежала, прокручивая в уме сцены вчерашнего вечера, пока не забылась сном.
Когда она проснулась, без малого одиннадцать, ей было уже гораздо лучше. Она начала день заново: приняла ванну и даже выполнила кое-какую необременительную хозяйственную работу. Они с матерью разговаривали подчеркнуто вежливо. Съели обед в саду, в тени развесистой липы.
Лилиана по-прежнему не показывалась. Фрэнсис начала гадать, уж не выскользнула ли она незаметно из дома. С одной стороны, она надеялась, что так оно и было, а с другой… сама не знала, чего хочет. Прилив энергии пошел на убыль; на то, чтобы перенести посуду из сада в кухню, казалось, ушли последние силы. Фрэнсис собиралась в город сегодня – она обещала Кристине. Но стоило подумать о поездке в тряском автобусе, о четырех лестничных пролетах до квартиры Крисси… Нет, она не сдюжит. Когда мать уселась в гостиной с новой книжкой головоломок, Фрэнсис на цыпочках поднялась наверх и легла на кровать не раздеваясь.
Ее уже не тошнило, и то слава богу. В комнате было тепло и стоял уютный полумрак. Окно она открыла еще утром, но занавески не раздернула, и их колыхал легкий ветерок, отчего полоса света между ними становилась то шире, то уже, то ярче, то тусклее. Из сада доносился сладкий аромат лаванды и терпкий дух герани. Фрэнсис различала плеск воды в судомойне соседнего дома и свист чайника где-то на кухне, сначала звучавший все громче, все истошнее, а потом постепенно затихший. Звуки и запахи смешивались, переплетались, состязались между собой за преобладание, но сохраняли подобие неустойчивого равновесия. И она тоже сохраняла шаткое равновесие, ощущая себя бесконечно хрупким существом, покорным обстоятельствам.
Фрэнсис закрыла глаза и, кажется, задремала. Через какое-то время она смутно услышала, как дверь спальни Лилианы открылась и по лестничной площадке прошлепали тапочки. Потом шаги неуверенно замедлились, и что-то в этой неуверенности заставило ее проснуться полностью. Фрэнсис поняла, что сейчас произойдет, и в животе у нее противно заныло. Она еле успела принять сидячее положение, когда Лилиана постучалась.
– Ты здесь, Фрэнсис?
Она откашлялась:
– Да. Да, заходи.
Дверь открылась, и Лилиана робко шагнула в полутемную комнату:
– Ты не спала?
– Да нет, в общем-то.
– Я хотела справиться, как ты.
Правой рукой она держалась за дверную ручку, а левую поднесла к щеке и легонько надавила на нее костяшками. Несколько мгновений они с Фрэнсис смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Потом Фрэнсис откинула голову на железную спинку кровати:
– Черт, я чувствую себя препаршиво!
– Я тоже – совершенно отвратительно. Просто не знаю, что делать! Можно… можно я посижу с тобой немного?
У Фрэнсис опять заныло в животе, но она кивнула:
– Да, конечно.
Лилиана затворила дверь и направилась к креслу. На кресле валялась грудой вчерашняя одежда, вся провонявшая табачным дымом, и Лилиана нерешительно замедлила шаг.
– Я уберу позже. Сейчас сил нет, – сказала Фрэнсис. Она передвинулась назад, плотнее прижимаясь спиной к подушкам, и подобрала ноги. – Может, сюда? Ты не против?
Если Лилиана и заколебалась, то буквально на секунду. Она уселась на кровать в самом изножье, откинулась к стене и закрыла глаза. Теперь Фрэнсис разглядела, что веки у нее набрякшие и волосы тусклые, без обычного темного блеска. Лилиана была в юбке цвета оберточной бумаги и простой белой блузке с незатейливой фиолетовой вышивкой на манжетах и воротнике – словно на большее она сегодня оказалась не способна.
Она открыла глаза и встретилась с Фрэнсис взглядом:
– Извини за вчерашнее.
Фрэнсис моргнула, страшно смутившись:
– И ты меня извини.
– Не знаю, что на меня нашло. Я за весь вечер слова в простоте не сказала, одно кривляние. А Лен вел себя еще хуже. Представляю, какого ты о нас мнения! Лену ужасно стыдно.
– Неужели?
– Да-да! Ты мне не веришь?
Фрэнсис не знала, что и думать. Она вспомнила, как Леонард бодро расхаживал по кухне утром.
– Дело не в этом, – сказала она. – Просто… ох, Лилиана, я не понимаю твоего мужа. Конечно, он ни в чем не виноват. Я сама выставила себя дурой, я знаю. Но у меня такое впечатление, что ему нравилось наблюдать, как я это делаю… И он не очень хорошо обращался с тобой. Впрочем, здесь я от него не отставала.
Лилиана опустила глаза:
– Я этого заслуживаю.
– Что ты имеешь в виду?
Но Лилиана покачала головой и ничего не ответила.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153
