Изучив эту скрижаль, мы принялись за другие, решив придерживаться какой-нибудь системы в их выборе. Прежде всего мы решили прочитывать все письмена, написанные одинаковыми символами. Это было нетрудно сделать, так как письменных форм здесь было совсем немного – лишь несколько. Кроме того, почти все скрижали были исписаны одним и тем же языком, и лишь несколько – другими. Они, как выяснилось позже, были составными частями общего повествования и, как и уже изученная нами скрижаль, имели в нем свои места согласно имевшимся там указаниям. Мы же остановили свой выбор на плите, расположенной прямо у входа, и, как оказалось, сделали его совершенно правильно. Текст, написанный на ней и на большинстве плит, был более легок в понимании. Способ его восприятия был уже знаком мне, да и другим. Лампа же не только делала этот язык совершенно понятным для прочтения, но и помогала проникать глубоко в смысл написанного, постоянно заставляя нас проникаться уважением к его неведомым авторам.
«Ты одержим желанием познать великие истины мироздания и нести их другим через земли и времена. Ты одержим стремлением служить процветанию и лишь во имя его обретать могущество, даруемое мудростью. Твои помыслы чисты и гуманны, ибо лишь чистота и гуманность вселяют смысл в величие и вечность. Только обладая такими качествами души и разума, ты сможешь достичь того, за чем пришел сюда. Ибо, достигнув его, ты вместе со всеми подобными тебе примешь на себя тяжкое бремя ответственности за судьбы мироздания. Несмотря на всю свою безмерность и незыблемость, мироздание хрупко и беззащитно. И лишь ты волен править его судьбы, лишь на тебя оно уповает в своих надеждах. Так будь же достоин того великого, что именуется сущим, ибо ты – частица в его созидании. Не поддайся соблазну даже самого малого разрушения во имя ускорения или облегчения созидания, ибо это – величайшее из заблуждений: сколь бы ни было ничтожно разрушение, оно не способно служить созиданию, а лишь отравляет его плоды, что неизменно проявляется с течением времени. Помни: тот, кто разрушает во имя великой цели, разрушает саму великую цель и себя самого. Разрушающий не способен к творению, а лишь оно способно дать подлинное могущество. Истинное могущество – лишь в созидании, в котором нет места разрушению. Очисти же свои помыслы, освободи их от всего, что может нести хотя бы тень разрушения, лишь тогда ты сможешь прикоснуться к мудрости в полной мере.
Открывая перед тобой путь к секретам познания, мы не скрываем от тебя своих намерений. Мы – такие же познающие, как и ты. Мы можем помочь тебе во имя твоих и своих целей. Но наши цели несравнимо более высоки, и ты пока не способен даже задаться ими. Но ты, прокладывая свой путь, сумеешь осветить тропы, которые могут сделать короче и наши пути. Твои познания, оставшись при тебе, лягут в копилку и наших знаний. И если ты благодаря открывшимся тебе высотам и глубинам мудрости сможешь вырваться за пределы себя самого, если сможешь вырваться из оков, наложенных на тебя твоим миром, если ты сможешь продлить свой жизненный путь за пределы смерти, сохранив при этом себя, мы радушно примем тебя в свои ряды, приобщив к великим трудам на благо всего сущего в грядущем. Ибо нет грани между мирами в этой великой миссии».
Эти строки потрясли всех нас, ибо такой заботой о других не славился ни один из известных нам народов. По этим своим достоинствам они больше всех нас заслуживали право называться святыми. Дальнейшее же было столь невероятным и загадочным, что вызывало у нас ужас и смятение, а часто – просто непонимание. Некоторые из нас, не выдерживая, уходили, но всякий раз возвращались, ибо благородное стремление неизменно одерживало верх над отчаянием. Это были именно те потрясения, способные помутить разум, о которых говорил мне почтенный Дервиш. Все же происшедшие со мной раньше казались мне теперь жалкими и ничтожными, заслуживающими только улыбки. Сравниться же с нынешними из них могли лишь когти Ктулху.
«…Как тучи, столкнувшись, высекают молнию, так бездонные пустоты разных порядков, столкнувшись в бесконечном просторе пустого, высекли искру великого зарождения, ставшую вратами Творения. Тьма бесконечного пустого, пройдя сквозь эти врата, превратилась в свет. Это продолжается и будет продолжаться всегда, ибо тьма пустого бесконечна, и бесконечен свет, текущий из врат Творения. Бурными и широкими потоками растекается он по просторам безбрежья и беспределья, наполняя их смыслом сущего. Бурля и пенясь, вздымаясь и обрушиваясь, преодолевая пики и пропасти, равнины и складки того, что называлось Ничто, он неизбежно, словно пережженное стекло от удара, рассыпается на бесчисленное множество ликов, сияющих каждый по-своему. И они продолжают сиять и течь, заполняя все, и нет в беспределье ни одной бесконечно малой частицы, не заполненной ими.
Свет – основа основ сущего. Свет – первое, что зародилось из искры, ибо сама искра была светом. Свет, превращаясь во многих своих ликах, рождает все прочее. Лики его столь разнообразны, что могут быть даже противоположны друг другу. Это различие рождает борьбу, разрушение и уничтожение. Но ничто не исчезает бесследно. Уничтожение и исчезновение влекут новое рождение, рождение нового, чего не было прежде. И нет конца многоличию форм сущего.
Три главных имени есть у всего сущего: материал, предмет и существо. Формой обладают они и сущностью. Форма – это видимое и осязаемое их построение снаружи и в глубине, – то, что предстает посторонним, то, что одевает и наполняет. Сущность же – это их проявления в мирах, безбрежье и течении вечности. Ни один предмет не является вечным. Но он, сам являясь продолжением чего-то, кладет начало последующим. Изначальной же сущностью всего является свет во многих ликах – именно он обусловливает все многообразие проявлений и очертаний форм, обеспечивает единство сущности и формы и определяет их место в общем устройстве. Свет объединяет первородные материалы, строя из них последующие, и, обретясь в них, обусловливает лики их деяний. Лик деяния предмета есть то, что исходит от предмета и предстает окружающим. Лик деяния есть проявление сущности предмета, присущей лишь ему, ибо даже зеркально подобные предметы не бывают одинаковы совершенно.
Беспрестанно двигаясь внутри формы, свет сохраняет ее целостность, ибо существование возможно лишь в движении, остановка же ведет к разрушению и исчезновению. Многообразные движения и превращения света позволяют предмету сообщаться со всем его окружающим, возводят мосты между всем сущим и ставят все на свои места во всеобщей системе бытия. Движения и превращения света служат основой и дают силу всем другим движениям и превращениям в беспределье, и в том числе – самой жизни. Жизнь – это течение света в существах и между ними. Но лики деяний существ обусловлены уже не только светом, как у неживых предметов. Они обусловлены уже флюидами и стремлениями, а у существ, обладающих разумом, – и мыслью. Ведь существа – создания более высокого порядка, и проявления их несоизмеримо выше простых превращений света, хотя и основаны также на них.
Свет – основа всех чувств и восприятий. Для живущих на Земле все лики света разделены на зримые и незримые. Зримые – есть те, что распознаются глазами, и это лишь малая доля всего света. Остальные распознаются другими чувствами или же не распознаются вовсе. Способный распознавать разные лики света способен познавать построение и суть вещей, в кои проникает и в коих участвует этот свет, способен понять превращения, которые творит этот свет, а через это – и природу его. А понявший природу света способен направлять и изменять этот свет. Это – великое искусство, дающее великое могущество, ибо свет – великая сила, сила самого Творения. Познание его – тяжкий и долгий труд, посильный лишь самым усердным и одаренным. Но вознаграждение ему – те всегда и для всех вожделенные блага, которые способен дать подвластный свет: познание высших истин, всесилие и бессмертие во имя дальнейшего познания, которому нет конца в беспределье и течении вечности».
