Ягайло переступил порог, о который споткнулся Гедимин и который никак не решался перешагнуть Ольгерд. Польских и чешских священнослужителей литовцы не считали носителями немецкой веры: они говорили на языке, похожем на язык близко знакомых русских, которые были такими же подданными своего монарха. Дворяне и тиуны покорно следовали за великим князем, народ – за тиунами. Ягайло окрестил Литву как ее великий князь, призвавший на помощь рядовых польских священников и руководивший ими. Польские епископы и прелаты в этой кампании не участвовали, так что Литву окрестила не Польша, Литва крестилась сама. Однако культурный уровень и культурные связи нового христианского государства были таковы, что оно само не могло сообщить об этом событии папе и христианским монархам. И тут Ягайло /172/ действовал уже как король Польши – через польские инстанции. В ту пору Западная Церковь переживала раскол, и Польша признала пап, чьим местопребыванием был Рим. Источники противоречат друг другу, однако ясно, что Ягайло посылал к папе Урбану VI не одного гонца (первый из них, Николай Трамба, был перехвачен и заточен в Австрии, мстившей, по всей вероятности, за Ядвигу; другими могли быть Познаньский епископ Доброгост и поверенный декретный доктор Святослав). 17 апреля 1388 г. в булле, адресованной Ягайло, Урбан VI признал крещение Литвы состоявшимся. Ягайло получил поздравление от французского короля Карла VI. Но все эти поздравления направлялись королю Польши. Поступок великого князя Литовского был заслонен его сюзереном.
Крестоносцы не признали крещения Литвы. Тевтонская пропаганда объявила его показным и недействительным. О крещении жямайтов речь вообще не шла. Однако главный шаг был сделан, и его санкционировал глава католической церкви (окончательно Урбан VI признал Литву католической страной в булле от 19 апреля 1389 г.). В 1388 г. Доброгост рукоположил в сан Вильнюсского епископа польского францисканца, епископа Серетского (Молдавия) Андрея. Был учрежден Вильнюсский кафедральный капитул. Вильнюсское епископство непосредственно подчинялось папе.
Приблизительно за год в Литве было введено католическое вероисповедание, создана и материально обеспечена дееспособная церковная организация. Великое княжество Литовское официально стало христианской страной. Конфессиональное отставание от Европы было преодолено.
д. Первые проявления польского гегемонизма и Островский договорКревский договор помешал Ульяне сблизить Литву с Москвой. Открывшиеся перед верхушкой Гедиминовичей новые династические перспективы лишили мать Ягайло значительной части прежнего влияния. Усиление позиций Ягайло, связанное со вступлением на польский трон, заставило покориться его старших братьев – Владимира, а позднее и Дмитрия. Однако затихнувший конфликт с Андреем вспыхнул с новой силой. Андрей претендовал на Витебск и продолжал тесно сотрудничать с Москвой (в 1385 г. его сын Николай выступил вместе с Дмитрием Донским против рязанского князя Олега). Однако, как и в начале конфликта, Андрей более ориентировался на Ливонский орден. Заключенный с магист- /173/ ром края Робином Эльзеном 10 октября 1385 г. договор признавал Ливонский орден сюзереном Полоцкого княжества. Союзником Андрея стал смоленский князь Святослав. В конце зимы 1386 г. северо-восточную область Литвы охватили военные действия. Робин Эльзен три недели разорял Восточную Литву, достигнув Ошмян и угнав в неволю 3000 человек. Андрей захватил Витебский замок. Святослав присоединил две волости и осадил Мстиславль.
Сравнительно слабые противники нанесли Ягайло немалый вред. После отъезда великого князя в Краков нарушилась оборонительная система страны. Между тем, коронный совет Польши уже во время коронации Ягайло предпринял шаги для распространения своей гегемонии на Литву. Некоторые братья Ягайло и Витовт должны были остаться в Кракове в обеспечение союзных обязательств. Литовские князья при всей роскоши содержания и обилии угощений были под зорким присмотром поляков и фактически стали их заложниками. Таким образом коронный совет начал осуществлять контроль над династическим институтом Литвы.
Война на северо-востоке Великого княжества Литовского заставила отпустить князей-заложников. От них была взята письменная присяга на верность Ягайло, Ядвиге и польской короне, а в поддержку дан отряд польских рыцарей. Собрав еще некоторое число литовских воинов, Скиргайло, Витовт, Корибут и Лугвений-Семен (Lengvenis Simonas, принявший православие младший брат Ягайло) в апреле 1386 г. поспешили к месту событий и на реке Вехре разгромили войско Святослава Смоленского. Святослав погиб, его сыновья Юрий и Глеб попали в плен, осада Мстиславля была снята. Юрия отпустили в Смоленск как вассала Литвы, Глеб остался в заложниках, город Смоленск заплатил выкуп. Андрей остался изолирован в Полоцке. Патрикей Наримонтович еще держался в Новгороде, где в 1386 г. усилились антимосковские настроения. Однако в том же 1386 г. возобновились нападения прусской ветви Тевтонского ордена: маршал Конрад Валленрод разорил области Укмярге и Ошмяны. В 1387 г. он дошел до Майшягалы. В 1388 г. окрестностей Укмярге достиг новый маршал Ордена Энгельгардт Рабе. Литовцы вторг- /174/ лись в Пруссию в 1388 г., но общая военная инициатива очевидно принадлежала крестоносцам. В 1388 г. Ягайло встретился с руководством Тевтонского ордена, но соглашения не достиг.
Всё это совершалось в пору, когда Литва проводила кампанию массового крещения, а ее войско летом 1387 г. помогало полякам возвратить Червонную Русь, которую Людовик Великий отдал Венгрии. В этой операции участвовал Витовт и другие литовские князья. Скиргайло осадил Полоцк, а в конце марта – начале апреля 1387 г. взял его. Захваченный Андрей был отправлен в распоряжение Ягайло, который, заточив его в Хенцинском замке, повел себя не как великий князь Литвы, но как король Польши. Полоцкое княжество Ягайло закрепил за Скиргайло. В 1388 г. присягу на верность польской короне принес старший брат Ягайло Дмитрий, порвавший связи с Москвой. Лугвений-Семен стал князем новгородским, и это был заметный успех Ягайло. Ягайло по смерти Любарта (около 1385 г.) оставил его сыну Федору Владимир-Волынский, а большей частью Волыни стал управлять напрямую, назначив наместником острогского князя Федора. Однако подобными единичными действиями Ягайло не мог упрочить свое положение в Литве. Ему было сложно из Кракова управлять Вильнюсским княжеством. В поисках выхода Ягайло был вынужден опереться на одного из своих братьев, которому наиболее доверял. Такой фигурой стал Скиргайло, имевший перед Ягайло много серьезных заслуг еще со времен конфликта с Кейстутом. В 1387 г. за ним были письменно закреплены права на Полоцкое и Тракайское княжества, ему было поручено управление Вильнюсским княжеством, а сам он возвышен над всеми другими Гедиминовичами. Обретя подобное положение, Скиргайло поклялся в верности польской короне.
Предоставление полномочий Скиргайло было административным экспромтом, не создавшим никакой новой государственной должности или административной системы. На общем фоне взаимоотношений Польши и Литвы это было лишь перекраиванием литовских земель при назначении временного монаршего агента. Права Скиргайло в Вильнюсском княжестве не были четко обозначены. В 1389 г. был уволен вильнюсский староста Андрей Гаштольд (Goštautas), а гарнизоны большей части замков заменены присланными поляками, руководить которыми стал польский дворянин Клеменс Москожевский. Все эти события разрушали государственность Великого княжества и нарушали его суверенитет.
