Хочу остаться одна и умираю от одиночества. Интересно, какая роль отведена мне в этой жизни, хотя мне все равно. Мы все в этом мире набитые дураки, и я ничего не понимаю. Мне хочется кричать, выть и стонать, хочется тихо залечь в нору и умереть. Но мне сегодня надо сделать сотни, тысячи, миллионы дел, которые должны быть сделаны абсолютно, позитивно. Но нет причины вставать с постели. Депрессия невероятно пугает меня, но мне нравится быть в знакомом мне состоянии.
И здесь я должна выразить признательность своему дневнику за то, что он был со мной на всех этих стадиях. Что бы я делала без него? Это настоящий дар судьбы… Какая радость, что он со мной в этот период смирения.
Должна признаться, что модель горя не является линейной. Я еще не полностью прошла первые четыре стадии, но сейчас как никогда близка к смирению. И это отражается в моем дневнике.
21 мая. Слой за слоем, ближе и ближе к сердцевине. Уже не так больно, это тоже живительный процесс… Я понимаю, что это происходит, когда я пытаюсь защититься от боли и перестаю сторониться того, что предлагает жизнь.
24 мая. И хотя идет трудная борьба, а временами невыносимая, но в равном соотношении с той болью, которую я должна была стойко переносить.
27 мая. Сто вещей, которым я благодарна.
97. Радость.
98. Невзгоды.
99. Радость.
100. Я сама.
Кажется, это очень точная метафора того, как это происходит. Моя радость, окружающая горе и невзгоды с обеих сторон, а под ними я.
Должно ли было быть все по-другому?
Если бы мне пришлось снова пройти через это,
Ухватилась бы я за те же самые вещи, как в этот раз?
Выбрала бы те пути,
Которые уже были выбраны мною?
И стоило бы это затраченных усилий?
Пытаюсь ли я рассмотреть, что там за горизонтом?
Знаю ли я, что моя душа меня любит?
Спасибо моему дневнику. Он стал мне настоящим другом. Я нуждаюсь в нем. Я бесконечно ему благодарна.
Глава 21. Исцеление ран, полученных в детстве, при помощи дневника (Эдель Кинсинджер)
Любые конфликтные ситуации с детьми утаиваются и покрыты мраком, и ключ к пониманию нашей жизни спрятан вместе с ними.
Алис Миллер. Драма одаренного ребенка в поиске собственного «я»[34] Меня удивляет отсутствие воспоминаний детства. Несколько живых образов, сохранившихся с ранних лет, связаны у меня с общением с природой. Я могу вспомнить в подробностях, как взяла за хвост змейку и с ужасом наблюдала, как она разделилась на две части, причем одна половинка соскользнула в траву, а вторая осталась у меня в руке. Я вижу эту картину отчетливо, во всей полноте, со звуками, запахами и ощущениями.
