Замысел руководителей ШПД и чекистов удался. Труп Середы с документами был найден немецкой контрразведкой на контролируемой фашистами территории. В результате этой акции казачья дивизия, дислоцированная в Таганроге, в мае 1943 г. была снята с фронта и, по частям, без оружия, направлена в глубокий тыл якобы для борьбы с партизанами.
* * *
Весна набирала силу. Краснодарский край и Ростовская область все усилия направляли на подготовку к посевной, на пахоту и сев.
Одна за другой свертывали работу и партизанские школы. Старинов, правда, пытался отстоять их, доказывая, что выпускники школ могли бы успешно действовать и дальше в других районах, например в Крыму или на северном побережье Азовского моря, но ему возражали, так как там действовали свои партизаны, а помощь им оказывали и Красная Армия, и партийные органы.
На оккупированной врагом территории действительно было оставлено или создано большое количество партизанских отрядов и диверсионных групп. Кроме того, немало организаторских партизанских и диверсионных групп забрасывались на оккупированную территорию.
Пока вынашивались новые идеи усиления ударов по коммуникациям противника, оперативно-инженерная группа закончила проверку и переустановку 37 тысяч противотанковых и 12 тысяч противопехотных мин, создала на танкоопасных направлениях резервы численностью в 45 тысяч мин, установила 25 мощных радиомин.
* * *
Приехав в НКО, Старинов прошел в свой кабинет. Сначала позвонил начальнику штаба, но его не оказалось на месте. Тогда он позвонил четвертому по счету за минувший год новому начальнику инженерных войск генералу М. П. Воробьеву.
— Зайдите, — пригласил Воробьев. Старинов доложил о прибытии.
— Создается впечатление, что вы окончательно забыли о своей должности помощника начальника штаба инженерных войск! — здороваясь, заметил Воробьев. — Я подсчитал. За десять месяцев войны вы находились в штабе ровно месяц!
— Товарищ генерал! Оперативно-инженерные группы создавались не по моему хотению!
— Не оправдывайтесь! Партизанскими проблемами заниматься не нужно было!
Воробьев предложил садиться и опустился в кресло сам.
— Впредь оперативно-инженерные группы организовываться не будут, — сказал он. — Мы добиваемся создания отдельных инженерных бригад специального назначения. Заниматься они станут исключительно заграждениями. Вам предстоит принять участие в разработке штатов бригад. Охоту к перемене мест надо обуздать, товарищ полковник.
Старинов промолчал.
Разговор получался неприятным, момент представлялся не совсем подходящим для перемены темы, но в иных случаях выжидать подходящий момент не приходилось.
Во время одного выхода в тыл противника у убитого гитлеровского офицера была изъята тетрадь, исписанная непонятными формулами. Илья Григорьевич доложил об этой тетради, найденной на Кривой Косе Таганрогского залива, генералу Воробьеву.
Полистав тетрадь, Воробьев пожал плечами:
— Сейчас не до загадок и таинств. Передайте тетрадь в аппарат уполномоченного Государственного комитета обороны (ГКО) по науке, пусть там разбираются. А сами отдохните и приступайте к выполнению своих прямых обязанностей. Не смею задерживать!
Возвратясь к себе, Илья Григорьевич набрал номер телефона представителя уполномоченного ГКО по науке Степана Афанасьевича Балезина, с которым познакомился в начале войны. Договорились о встрече.
Химические формулы, заполнявшие тетрадь немецкого офицера, заинтересовали Степана Афанасьевича.
— Немедленно передам это ученым!
— Тут действительно что-то важное, ценное?
— Подождем авторитетного заключения ученых! — уклонился от прямого ответа Балезин.
Вскоре Балезин позвонил и поблагодарил за доставленную ему таганрогскую тетрадь. Степан Афанасьевич тогда не разъяснил Старинову, что «химические формулы» в тетради являлись схемами ядерных превращений урана.
По вполне понятным причинам Балезин об этом даже не обмолвился. Не сказал он и о том, как насторожили схемы ядерных превращений урана самого Балезина и Кафтанова. Лишь много лет спустя Илья Григорьевич узнал, что записи в тетради, добытой на Кривой Косе, были расценены как свидетельство начавшейся в фашистской Германии работы по использованию в военных целях атомной энергии, тем более что Гитлер уже грозил человечеству каким-то секретным «сверхоружием», а в западной научной печати внезапно прекратились публикации по ядерным исследованиям. На последнее обстоятельство обратил внимание ГКО служивший в авиации лейтенант Флеров, в прошлом — научный сотрудник физико-технического института. По справедливому мнению Г. Н. Флерова, прекращение в западной научной печати публикаций по ядерным исследованиям означало, что эти исследования отнесены к строго секретным и, следовательно, Запад приступил к разработке атомного оружия.
Скорее всего убитый на Кривой Косе фашистский офицер прибыл в южные районы нашей страны, временно захваченные гитлеровцами, не случайно, а для поисков урана. Словом, привезенная Стариновым в Москву тетрадь оказалась для ученых важным документом.
* * *
К весне 1944 г. почти вся территория Украины была освобождена Красной Армией от немецко-фашистских захватчиков, заканчивалась деятельность и украинских партизан. Украинский штаб партизанского движения (УШПД) завершил свою работу. Одни партизанские отряды и соединения реформировались и частично вливались в войска Красной Армии, другие — направлялись по согласованию с местными патриотическими силами восточноевропейских стран за рубеж для оказания помощи в развертывании партизанского движения. Настала пора сдавать должность заместителя начальника Украинского штаба партизанского движения и Илье Григорьевичу.
В двадцатых числах апреля 1944 г. Тимофей Амвросиевич Строкач — начальник Украинского штаба партизанского движения — попросил Илью Григорьевича зайти по неотложному делу. Он был не один. У письменного стола сидел человек в форме генерал-майора Войска Польского.
— Знакомьтесь, — сказал Строкач. — Полковник Старинов— заместитель главкома Войска Польского генерал-майор Завадский.
— Создается Польский штаб партизанского движения, — сообщил Строкач. — Нужно решить, чем можно помочь польским товарищам.
Помочь следовало прежде всего инструкторами и техникой. Об этом и пошла речь.
Собственно говоря, Украинский штаб партизанского движения, украинские и белорусские партизаны оказывали польским товарищам помощь уже давно. В специальной школе УШПД, которую возглавлял Павел Александрович Выходец, к весне сорок третьего уже учились вместе с добровольцами из других стран Восточной Европы и добровольцы из Польши. Еще в сентябре 1943 г., например, соединение А. Ф. Федорова, установив контакт с отрядами Армии Людовой в Люблинском воеводстве, передало им значительное количество вооружения. Ближе к зиме штаб направил в эти отряды девять транспортных самолетов с оружием и боеприпасами.
