Время, когда можно было сблизиться с Ахмат Шахом, диктуя ему свои условия, сейчас фактически упущено, и он стал практически неуязвим. Однако возможности установления с ним контактов не исчерпаны. Поэтому афганскому руководству необходимо предлагать ему максимально возможные уступки, идти на любые компромиссы. Он должен знать, что будут удовлетворены все его условия, включая предоставление автономии северным провинциям и т. п.
В перспективе Ахмад Шах может вырасти в крупного политического деятеля, с которым Советскому Союзу, по всей видимости, придется сотрудничать, и нам выгодно иметь его союзником, а не противником.
Учитывая это, советские оперативные службы должны как можно быстрее установить с ним прямые контакты, тем более что, по признанию самого Ахмад Шаха, у него нет к этому особых препятствий».
К сожалению, этот доклад не нашел поддержки у министра обороны Язова, который во всем поддакивал Горбачеву и шел на поводу у министра иностранных дел Шеварднадзе и председателя КГБ Крючкова, упорно проталкивавших завершающую карательную операцию против Ахмад Шаха.
Министру иностранных дел и председателю КГБ СССР, на пару дней прилетавших в гости к Наджибулле, трудно было понять настроения генералов, офицеров и солдат ограниченного контингента советских войск в Афганистане, которые не хотели убивать и погибать напоследок, а хотели мирно уйти из этой сто лет не нужной им страны. Министр же иностранных дел Шеварднадзе бил копытами и уже 15 января 1989 года на совещании в советском посольстве в Кабуле сказал, что проведение боевых действий против вооруженных отрядов Ахмад Шаха Масуда – это вопрос решенный: «Проведением операции против отрядов Ахмад Шаха нанести ему такой ущерб во всех районах базирования, который не позволил бы длительное время организовываться, выступать на любом направлении, главным образом на магистрали Хайратон – Кабул». И действительно, вскоре после отъезда Шеварднадзе и Крючкова в Москву командование ограниченного контингента получило указание министра обороны СССР Язова срочно готовиться к проведению боевых действий против отрядов Ахмад Шаха Масуда. При этом Горбачев, как Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР, никакие возражения, доводы и аргументы командования 40-й армии о нецелесообразности подобных действий в расчет не принимал.
Наджибулла же, в свою очередь, не гнушался ничем, лишь бы только добиться своей цели: проведения военной операции против Ахмад Шаха, что превратилось у него уже в навязчивую идею.
Советское военное командование, не желая кровопролития, до последнего момента надеялось, что вывести войска из Афганистана удастся мирно, но Горбачев под давлением министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе и председателя КГБ СССР Владимира Крючкова принял другое решение: «Все сделать, чтоб Наджибулла продержался, сколько сможет», и последние дни присутствия советских войск в Афганистане были отмечены «дембельским аккордом» – в конце января 1989 года по Панджшерскому ущелью были нанесены бомбовые и ракетные удары. Эта карательная операция получила кодовое название «Тайфун».
На время операции вывод советских войск из Афганистана был временно приостановлен, дабы артиллерия и бомбардировщики могли беспрепятственно отработать по придорожным районам. Авиация и артиллерия 40-й армии и Туркестанского военного округа обрушили шквал огня на кишлаки, расположенные вдоль трассы и в Панджшерском ущелье, и основной удар советской авиации пришелся по мирному населению. Причем в те дни бомбардировщики не ограничивались одним вылетом в смену и ковровые бомбардировки во время операции были безостановочными. В результате под советскими бомбами погибло более тысячи афганцев, сотни пропали без вести.
Только за два дня – 24 и 25 января – советская авиация выполнила более шестисот вылетов, плюс к этому были выпущены по площадям девяносто две тактические ракеты «Луна-М», перемолотившие окрестные горы и долины. Да еще и артиллеристы на прощание опробовали на афганцах тяжелый огнемет «Буратино» на танковой базе, сжигающий все дотла в радиусе километра.
В военных сводках боевые успехи советской авиации превозносились до небес. Советские войска, продолжившие путь к перевалу, смогли воочию оценить последствия своих «побед»: их выход сопровождали сотни тел погибших женщин, стариков и детей, лежащих вдоль дороги. Местные жители, уцелевшие после ковровых бомбардировок, молча вынесли и уложили вдоль магистрали тела убитых в результате ракетно-бомбовых ударов людей. Афганцы не принимали от уходящих войск никакой помощи, хотя все было для них организовано – развернуты палаточные городки, пункты обогрева и питания, медицинские пункты.
Вслед уходящим из Афгана советским войскам никто не стрелял, так что никакой военной необходимости устраивать афганцам «Тайфун» огня не было. Ахмад Шах полностью выполнил взятые на себя обязательства и не совершил ни одного нападения на советские колонны при их выводе из Афганистана, хотя у него были для этого все возможности.
Масуд лишь прислал письмо на имя советского посла в Афганистане, в котором заявил: «Жестокие и позорные действия, которые ваши люди осуществили на Саланге, в Джабаль-ус-Сарадже и других районах в последние дни вашего пребывания в нашей стране, уничтожили весь недавно появившийся оптимизм. Напротив, это заставляет нас верить, что вы хотите любым путем навязать нашему мусульманскому народу умирающий режим. Это невозможно и нелогично».
Ренат, который своими глазами видел, как обезумевшие от горя афганские матери, стоя по колено в снегу, бросали под колеса и гусеницы советских боевых машин трупы своих мертвых детей, решил остаться в этой многострадальной стране навсегда.
После ухода из Афганистана советских войск долгожданный мир для афганцев не наступил. Наоборот, противостояние между вооруженной оппозицией и правящим режимом резко обострилось. Напуганный наступлением моджахедов на Кабул президент ДРА Наджибулла снова обратился за помощью к советскому руководству с просьбой нанести с территории СССР бомбово-штурмовые удары по группировкам вооруженной оппозиции, но ему в этом было отказано и предложено защищать свои города другими методами.
Отряды Гульбеддина Хекматияра, рассчитывавшие на быструю победу над правительственными войсками, не имевшими больше прямой военной поддержки СССР, попытались захватить Кабул, но триумфа не случилось. Моджахеды, прекрасно умеющие вести партизанскую войну, оказались не в силах воевать против регулярной армии. Одно дело – нападать на колонны с гуманитарным грузом, устраивать засады и террористические акты, и совсем другое – воевать в открытом бою. Распылив силы и не имея единого плана, моджахеды не только не сумели взять Кабул, им даже не удалось захватить какой-либо значительный город.
Правительственные же силы после вывода советских войск смогли быстро мобилизоваться и выстояли под натиском моджахедов. В течение 1989 года правительственные войска отбили все атаки отрядов «непримиримых» и успешно сдерживали их в различных районах страны.
Вооруженные отряды Ахмад Шаха Масуда в боях против правительственных войск не участвовали, хотя на момент вывода советских войск из Афганистана Масуд был одним из наиболее влиятельных лидеров исламской оппозиции. Ахмад Шах, оставаясь непримиримым противником режима Наджибуллы, считал, что время для активных действий еще не настало. Он накапливал силы для решающего удара и терпеливо ждал своего часа.
