Тот, кто рассказывает истории, правит миром. Правда – это то, во что люди верят.
Афоризмы вождей индейских племен XIX векаБорьба с терроризмом стала исключительной прерогативой силовых структур, туда не позволяют соваться простым смертным. Полное отсутствие общественного контроля за теми, кто призван защищать это общество, отнюдь не повышает доверия к ним. Убежден, что невозможно одолеть террористические угрозы одними только тайными операциями и сами спецслужбы знают об этом лучше других. Но они вечно ссылаются на пресловутую секретность своей работы и никогда не признаются в собственном бессилии справиться с этой угрозой в одиночку. Потому я хочу знать как можно больше о тех, кто подрывает и убивает нас: кто они, какой идеологии придерживаются и чего добиваются; хочу от них самих услышать, какие у них претензии к политике моего государства и к образу жизни людей, с которыми я живу. Мы что, опасаемся, что их слова загипнотизируют нас? Неужели мы боимся убедительности их мотивов и нам нечего противопоставить им? Я хочу побольше знать о проводимых КТО, чтобы оказывать посильное идеологическое и информационное содействие в борьбе с врагами моего общества. Или же спецслужбы не доверяют подавляющему большинству своих законопослушных граждан и не желают делать их своими союзниками в борьбе с терроризмом? И почему в последние годы никто не берет на себя ответственность за террористические акты и не говорит, чего хочет? Такая анонимность пугает больше, чем захват Басаевым Буденновска. Согласитесь, что-то не так в защите нашей собственной безопасности. Предпосылки терроризму заложены в неурядицах нашего общежития и, похоже, эти же неурядицы порождают нескладицу в борьбе с этим ужасом.
Нам незаметно привили привычку жить в страхе перед терроризмом, и он продолжается потому, что мы стали его потенциальными жертвами, то есть социально и психологически готовы быть ими. Наше общество говорит про терроризм: «Это ужас!», не кричит: «Что это, кто это, почему это?» К сожалению, наша реакция – впадать в ужас, а не вопрошать и требовать ответа – уже запрограммирована громкими терактами, которые стали меткой нового тысячелетия. Случилось худшее: терроризм вошел в наше сознание неоспоримым фактором страха, который, по всей видимости, будет постоянно поддерживаться.
…Если бы Северного Кавказа не было, его необходимо было бы придумать – настолько он удобен всем расплодившимся казнокрадам. Разнокалиберные политиканы тоже, конечно, пользуются этим жупелом. Кавказский козырь у каждого из них всегда лежит в нагрудном кармане: чуть что, сразу разыгрывается партия, которая защищает рядового избирателя от кавказца…
В умах миллионов россиян регион и его представители целенаправленно отчуждаются от остальной страны. Вот уже 20 лет средства массовой информации приучают людей к мысли, что кавказцы не такие, они инородцы, неспособные уживаться в семье единой страны. Еще немного – и призыв какого-нибудь экстравагантного политика отгородить Кавказ от остальной России колючей проволокой не будет казаться бредом, легкомысленно оброненной фразой в полемическом пылу. Еще несколько лет – и отчуждение может стать необратимым.
Русский объединительный фактор стремительно теряет свои особые атрибуты социальной и культурной привлекательности, забота о единстве страны сводится к простой физической формуле сохранения ее территориальной целостности. В стране стремительно тают остатки единого духовно-исторического наследия, которое складывалось многими поколениями народов, населяющих Россию. Уникальная русская культурная доминанта растворяется в безликой глобализации, теряет свою притягательную силу в умах нового поколения представителей так называемых малочисленных народов страны. И за этими процессами очень небезразлично следят соседи России, которые исторически неравнодушны к региону и превосходно понимают его возросшее геополитическое значение. В последние годы в той же Турции и Южном Кавказе к северокавказцам проявляют подчеркнутое уважение как к представителям уникальной культуры и менталитета, располагают их к себе благосклонным участием, преференциями в образовании и ведении бизнеса. Понятно, что делают они это отнюдь не из простого приличия…
Между тем Кавказ обладает колоссальным потенциалом, взращенным сотнями поколений народов, живущих здесь тысячи лет. Культура и традиции этих людей уникальны и питают их пассионарной энергией, которой так не хватает сегодня исконной Руси. И если кажется, что Кавказ излишне неспокоен, то это беспокойство вызвано не собственными его проблемами как таковыми, а тем, что регион чутче и острее реагирует на роковые болячки России в целом. И, как точно подмечает один из тех кавказцев, у которых в центральных медийных и политических кругах не принято спрашивать мнение, Кавказ ставит проблемы перед Россией и этим он ценен для нее. Решая эти проблемы, Россия становится сильнее. От себя добавлю, что Россия не способна их решить без самих кавказцев. Никто другой не знает Кавказ, как сами кавказцы. Хватит относиться к ним как к надоедливым пасынкам и использовать их в бесконечных комбинациях всяческой наживы. Сделайте их друзьями и партнерами, своими ребятами. Хотя бы для исторического разнообразия. Приведу один уникальный пример того, как может быть по-другому.
Недавно завоеванные российскими войсками и вошедшие в состав России кавказские народы не очень любили приставов новой власти. Так в 1851-м, например, войсковой старшина Мистулов был застрелен во время сбора штрафов в ауле Хурзук. В заварившейся потасовке было убито еще несколько человек, в том числе и стрелявший крестьянин. Вскоре новым начальником Эльбрусского округа, в который входили карачаевские и несколько абазинских аулов, был назначен молодой офицер Петрусевич. Встретили его весьма настороженно. Но Николай Григорьевич не заперся в своем управлении при старой турецкой крепости, а сразу же стал ездить по селениям, беседовать с простыми людьми. Чтобы не пользоваться услугами переводчика, а говорить непосредственно с горцами, Петрусевич стал учить карачаевский язык и достиг в этом деле больших успехов. Он стал изучать обычаи и нравы народа, расспрашивать о его истории. Проникнувшись уважением к местному народу, изучив его социальное устройство, Николай Григорьевич стал проводить поземельные реформы, заботясь о малоимущих и слабых. Отношения нового пристава с населением не понравились вышестоящему начальству Кубанской области, и те вынесли Петрусевичу запрет «входить в гласное обсуждение каких бы ни было общественных вопросов прежде, чем общие основания таковых вопросов будут утверждены начальником области».
Средства, выделяемые правительством на проведение реформ и облегчение положения крестьян, в большинстве округов оседали в руках чиновников или попадали владетельным князьям. Только в Эльбрусском округе они были направлены действительно на улучшение положения простых людей. Строились дороги и мосты, были открыты первые светские школы, выпускники которых успешно продолжали учебу и становились специалистами…
В 1880 году Петрусевич получил чин генерал-майора и был направлен начальником Закаспийского военного отдела в Средней Азии. Это было большой потерей для горского населения, которое относилось к нему как к самому справедливому начальнику. Но еще больше потрясло их известие о гибели Николая Григорьевича при штурме крепости Гек-Тепе. Старейшины Карачая на общественном сходе приняли решение перевезти тело Н. Г. Петрусевича на Кавказ и похоронить на своей земле. Инициативу поддержали абазины, черкесы, осетины. Поэт Коста Хетагуров писал об этом: «Любовь туземцев к Петрусевичу была настолько сильна и искренна, что после безвременной его кончины на поле брани… они на свои средства перевезли прах своего любимца в Баталпашинск и похоронили его в ограде церкви, увенчав могилу надгробным мраморным памятником, и устраивают ежегодно в его память скачки, в которых участвуют исключительно туземцы».
