Я не верила ни своим глазам, ни своим ушам. Сам Готье аплодировал мне. А когда он произнес:
– Буду рад оказать ей поддержку, если она того пожелает, и я всегда готов помочь ей советами, – на глазах показались слезы. Я была на седьмом небе от счастья!
Журналисты несколько раз сфотографировали меня с мэтром и задали ряд вопросов, чтобы написать соответствующий материал. Благодаря невероятным усилиям Клода мой проект получил широкое освещение в прессе. Это была не просто помощь – Клод провел меня кратчайшим путем к успеху.
К концу вечера Клод подошел ко мне. Ни секунды не колеблясь, я сжала его в своих объятиях: ведь я ему стольким обязана!
Он протянул мне маленькую коробочку, перевязанную позолоченной лентой. Я сразу же догадалась, что в ней: черный лотос, последний из талисманов.
С влажными глазами я поцеловала своего наставника и прикрепила лотос к браслету.
– К сожалению, я должен уйти, – сказал Клод. – Еще раз примите мои поздравления.
Прежде чем покинуть нас, он сунул мне в руку небольшой белый конверт, который я вскрыла после его ухода.
Позвольте мне назначить последнее свидание. Я должен сообщить вам нечто важное. А после этого я сочту миссию законченной, и вы сможете дальше идти своей дорогой, будучи уверенной в том, что избрали верный путь. Приходите послезавтра в 14 часов. Место встречи: Триумфальная арка. Еще раз браво и доброй ночи! Преданный вам Клод.
34
Итак, у меня свидание на верхнем этаже Триумфальной арки… Узнаю Клода с его страстью к метафорам: что может быть лучше этого места, чтобы так символично обозначить окончание его миссии по отношению ко мне! Ведь его обучение вылилось в настоящий триумф.
Но, принимая во внимание сдержанность Клода, я подозревала, что он поставил перед собой цель выдвинуть на первый план не свои успехи наставника, а именно мои достижения. Что, пригласив меня сюда, он таким образом хочет отметить мой триумф, который воплотился как в мелочах повседневной жизни, так и в реализации моей мечты, которая теперь станет главным делом моей жизни.
Я пришла к арке чуть раньше и с восторгом рассматривала аллегорические барельефы великих побед Франции. Да, нет лучшего места, чтобы отметить завершение моего личного проекта. Я не могла не отдать дань восхищения Клоду, который с таким блеском сопровождал меня по пути самореализации. С вздернутым вверх подбородком, с горящими от гордости за себя глазами я постояла возле Могилы неизвестного солдата, почувствовав, что такое же пламя пылает у меня внутри.
Поднявшись наверх, я подошла к ограждению. У подножия арки маленькие, как божьи коровки, машины перемещались в разных направлениях, взад-вперед сновали маленькие, не больше пикселя, люди… Ветер плясал у меня в волосах, я с наслаждением, полной грудью вдыхала в себя воздух свободы и амбиций, витавший в этом действительно необыкновенном месте.
Появился Клод и открыл мне свои объятия.
– Клод! Как я рада видеть вас!
– Я тоже, Камилла. Ну как, отошли от потрясений позавчерашнего вечера?
– В общем, да. Это было великолепно! Спасибо еще раз за все, что вы для меня сделали. А от появления Жана-Поля Готье я до сих пор не могу опомниться! Я все время спрашиваю себя, как вам удалось устроить это чудо?
– Не скажу! Пусть это будет моим маленьким секретом. Хотя… знаете ли, если бы ваша концепция не произвела на него впечатления, он бы вряд ли пришел. Так что это целиком и полностью ваша заслуга. Вы обратили внимание на барельефы на арке? Потрясающе, правда? Я не нашел лучшего места, чтобы ознаменовать окончание нашей миссии. Вся эта символика победы, свободы, мира… Все, чего вы добились, Камилла, вы добились благодаря вашим усилиям, воле, позитивным переменам, которые совершили в жизни…
– Но без вас ничего этого не было бы!
– Каждый человек в тот или иной период нуждается в наставнике, и я рад, что смог вам помочь…
Мы замолчали на мгновение, потрясенные панорамой, развернувшейся перед нами.
– Видите ли, Камилла, мне кажется, что все мы являемся гражданами мира, но только лишь немногие из нас отдают себе в этом отчет. Каждый может стать «послом мира» в силу того, что будет спокойно работать над собой, созидая собственное счастье. Вы только представьте, какой могла бы быть жизнь на земле, если бы большинство из нас добровольно отказались выстраивать свое существование в соответствии с принципами порочного круга, предпочтя им морально-этические принципы.
– Да, это правда. Именно поэтому я чувствую глубокое удовлетворение. Вы меня столькому научили! И если даже ваша миссия в отношении меня закончилась, я бы хотела, чтобы мы продолжали встречаться.
Он промолчал.
– Клод?
Внезапно его лицо помрачнело.
– Может быть, когда я вам все расскажу о себе, у вас пропадет всякое желание меня видеть…
– О чем вы говорите? И что такого страшного вы можете рассказать о себе?
– В моей жизни есть тайна, которая может изменить ваше отношение ко мне.
– Вы меня пугаете…
– Ну что же, слушайте…
Я вся обратилась в слух.
– Я никакой не рутинолог.
– Но…
Я смотрела на него, ничего не понимая.
– На самом деле я архитектор. Дом, в котором я живу, построен по моему проекту. Архитектура всегда была моей мечтой… Я хотел стать великим архитектором. Но видели бы вы меня энное количество лет назад: толстый, депрессивный тип, оказавшийся на самом дне. В то время я жил в США, работал официантом в пиццерии и находился в тысяче световых лет от своих идеалов. Именно в этот период я поправился на двадцать кило. Это было бегство в еду от самого себя, от еще не зажившей раны. И все это из-за любовной истории, которая закончилась как нельзя хуже.
Клод чеканил фразы, и выражение его лица говорило о том, что этот эпизод его жизни все еще отзывается болью в душе. С неподдельной тоской в глазах, вызванной тяжелыми воспоминаниями, он продолжал:
– Я уехал из Франции после тяжелого, внезапного разрыва с той, которую считал единственной женщиной своей жизни. Она предпочла мне моего лучшего друга. Это предательство выбило меня из колеи. В то время мы учились на третьем курсе Архитектурного института и собирались пожениться по окончании учебы.
Мне было невыносимо тяжело ежедневно видеть ее. Мне хотелось уехать как можно дальше, бросив все, чем я жил до этого, включая и мою профессиональную мечту, архитектуру. Я должен был забыться, и я действительно уехал. Но даже разделявший нас океан не помог! В США депрессия только усилилась, я все пустил на самотек и невообразимо растолстел.
