«А ведь опасается, как бы я и в самом деле не дал ей отвод, — убедился Курбанов. — Судя по всему, она находится не в самых лучших отношениях с начальством. Определенное недоверие к ней возникает уже хотя бы в силу ее прибалтийского происхождения, тем более что историческая родина Лилиан уже давно стала “забугорьем”. Так что мой конфликт с этой женщиной, мое нежелание работать с ней, могут быть кем-то истолкованы, как недоверие, и использованы против нее. Латышский Стрелок предвидит такое развитие событий, и теперь пытается упредить его».
— Мне понятна ваша нервозность, Курбанов: хочется знать, почему вы оказались на «вилле». Почему на «вилле» оказались именно вы. И что за этим скрывается.
— Когда вас знакомили со мной как подопечным, то должны были предупредить, что я редко поддаюсь нервозности.
Только теперь Лилиан несмело присела по ту сторону стола и придирчиво проследила, как бедрастая блондинка сервирует его.
— Там действительно было сказано, что вы отличались особым хладнокровием. Уверена, что в прошлом так оно и было.
— В прошлом? А что изменилось? Слишком постарел, что ли?
— Да, майор, не обольщайтесь, и постарели — тоже. Но дело не только в этом. Тут вступает в силу чисто человеческий фактор.
— Раньше он проявляться не мог?
— Ситуация была иной. Впредь вам придется действовать не столько за рубежом, сколько в собственной стране. Где вы тоже все явственнее будете чувствовать себя чужаком. Это я так, в порядке предположения.
Виктор заметил, что теперь и она тоже волнуется (срабатывает человеческий фактор?), а потому акцент ее становится заметнее. И тут же поймал себя на том, что акцент этот ему все больше нравится. Как, впрочем, и сама женщина. Если бы в первый же день их знакомства она попыталась поговорить с ним таким вот, человеческим, языком, возможно, их отношения сложились бы иначе.
— Какое уж тут предположение? Именно так, как чужаку, мне, судя по развитию политической ситуации, и суждено действовать.
Лилиан вновь промолчала, дожидаясь, пока блондинка поставит на стол его завтрак, и только потом поднялась.
— А мне почему-то кажется, что, как бы она, эта «политическая ситуация», ни развивалась, лично вам жаловаться на судьбу не придется, — молвила она вполголоса.
— Вы так считаете? — тоже перешел на полутона Курбанов.
— Уверена, майор. Если, конечно, наберетесь терпения, и уже сейчас, на начальном этапе, не наделаете глупостей.
Курбанов прекрасно понял, что она имеет в виду, как понял и то, что ему сделали первое серьезное предупреждение.
— Постараюсь, мисс…
— Валмиерис, — механически подсказала женщина.
— Мисс Валмиерис.
— Да уж, постарайтесь, сэр, — перешла Лилиан на английский. — Это в наших с вами общих интересах.
— «Наших с вами»?
— Уточнять каждое молвленное собеседником слово — не лучший способ ведения диалога.
— Зато испытанный метод получения дополнительной информации. Я ведь не ослышался, вы сказали: «В наших с вами интересах»?
— Не ослышались, — …и, перехватив взгляд майора, Лилиан выразительно повела глазами по стенкам кабинки, предупреждая: «здесь все прослушивается».
В ответ Курбанов столь же выразительно кивнул. Предупреждение о подслушивании еще более укрепляло их союз.
— Могу сказать только одно: вам, лично вам, достался не самый худший жребий. У вас будет особое задание, совершенно не похожее на все предыдущие. Возможно, вам даже следует позавидовать. И, не сомневайтесь, завидовать будут, да еще как! — белозубо улыбнулась Лилиан, кажется, впервые с тех пор, как они познакомились. — Но мой вам самый ценный совет: впредь здесь не появляйтесь. Ваше сегодняшнее появление — одна из непростительных глупостей.
— Но ведь вы же сами предложили мне выбор.
— Выбор предлагают чаще всего тогда, когда у вас уже не остается никакого выбора, майор. Неужели вы так до сих пор и не усвоили эту примитивнейшую из истин?
36
Когда они вышли из столовой, Лилиан, как бы между прочим, сообщила, что на рассвете весь состав охраны пансионата сменили на бойцов спецназа, каких-то чернобереточников, причем саму охрану увеличили до пятидесяти человек.
— Как мне удалось выяснить, — поведала она, — это — бойцы из нового, только что специально для Крыма созданного подразделения «Киммериец», которое временно базируется в северной, предгорной части пансионата, в уплотненном общежитии охраны и техперсонала. К слову, у чернобереточников свой выход за пределы территории, от которой они ограждены забором.
— Но подчиняется-то «Киммериец» уже украинским властям?
— Судя по всему, нашему родному разведуправлению. Украинцы здесь ни при чем. К сведению, пансионат находится во всесоюзном ведении; мало того, с некоторых пор вся его недвижимость, а также территория, пребывают под юрисдикцией Российской Федерации.
— Очевидно, с очень недавних пор… — предположил майор.
— Есть люди, которые способны правильно прогнозировать развитие политических событий на длительное время.
— И кто же командует этим отрядом?
— Вы, майор Курбанов.
Виктор повертел шеей так, словно разминался перед схваткой, и недоверчиво пробормотал:
— Кто бы мог предположить…
— В общем-то, реально, с момента формирования, командует подразделением капитан Романцов, который является заместителем командира; однако приказ о вашем назначении уже есть. В казарме вам отведена комнатка, в которой пока что обитает ваш заместитель. Она же служит и штабом.
Виктор остановился настолько резко, словно натолкнулся на какое-то непреодолимое препятствие. Но взгляд, которым он пытался пронзить Латышского Стрелка, не сработал, отбив его голубизной своих глаз, словно щитом, она пошла дальше.
— Почему я узнаю об этом от вас, Лилиан?
— Потому что, кроме пяти десятков «киммерийцев», которые томятся сейчас в казарме, есть еще три бойца — два снайпера и вы, которым до боевой тревоги позволено курортничать на общей территории «Лазурного берега». Впрочем, уверена, что официальный звонок от полковника Бурова тоже последует. После обеда уже можете принять командование «Киммерийцем» и лично руководить тренировкой его бойцов. Так что, — сдержанно и тем не менее озорно улыбнулась Лилиан, — будем считать, что на сей раз я вас удовлетворила? Точнее, ваше армейское любопытство?
— Пока что — только армейское любопытство. Теперь по крайней мере появляется хоть какая-то ясность.
Женщина показала Виктору тропинку, по которой быстрее всего можно было достичь калитки, ведущей к казарме «киммерийцев», и сказала, что на столе лежит бумажка с номерами телефонов, которые позволят ему связаться с капитаном Романцовым и дежурным по подразделению.
