— Уборкой решили заняться?
— Прикройтесь одеялом, надо проветрить.
Он послушно натянул до подбородка ватное одеяло и с интересом стал наблюдать, прикидывая, сколько же лет не видел женщину за уборкой — молодую, красивую, с изящными руками и длинными тонкими пальцами. Нет, что-то здесь не то, не может такая добровольно прозябать затворницей на отшибе.
— А вы давно тут живете? — выдвинул нос любопытный «обрубок».
— Давно. — Она мыла полы не хуже домработницы Антонины, хотя у той умение наводить чистоту стало профессией.
— Можно узнать, как давно?
— Нет.
— Понял, извините. А родились в Москве?
Наталья выжала тряпку, прошлепала босиком по свежевымытым коричневым доскам, закрыла форточку.
— Не боитесь застудиться? Пол-то холодный.
— Нет. Через час могу напоить вас чаем. Будете отдыхать или хотите общаться?
— Конечно, второе!
— Предупреждаю, собеседник из меня никакой. Точнее, скучный, я говорю мало.
— Значит, интересный. Мы, мужики, предпочитаем тех, кто умеет слушать.
Она молча подхватила свои причиндалы и исчезла, оставив после себя неистребимый аромат молока с мятой. Павел Алексеевич задумчиво уставился в потолок. Ситуация непростая, можно сказать, хреновая: человек бесследно исчез. Не бомж, не алкаш, не беженец из ближнего зарубежья без прописки и каких-нибудь прав — солидный бизнесмен, чье присутствие для многих означает стабильность. Скорее всего, его давно ищут, обрывают телефоны, наверняка и Светланка уже в курсе, что ее брат провалился сквозь землю. Не вернул машину в прокат, сам не вернулся, не выполнил задуманное — сплошные «не». Странно, но это было по барабану, как говорит молодняк. Наоборот, Страхов чувствовал себя мальчишкой, спрятавшимся от всех в забытом чулане, куда никто не догадывался заглянуть: жутковато, весело, интересно и никакой злости или обиды. Это для тех, кто ищет, тревога, а для него — забава. И счастье, что легко отделался, в такой аварии мог бы запросто отправиться на тот свет. Павел Алексеевич улыбнулся, довольно вздохнул и перевел взгляд на дверь, за которую надеялся когда-нибудь выйти. Чуток еще поразмыслив, окончательно пришел к выводу, что выходить быстро отчего-то не хочется. Страхов подозревал, что проще найти ответ на «когда», чем определить — почему.
Дверь распахнулась, на пороге появилась хозяйка с подносом — к мяте с молоком присоседился ванилин. Горка румяных пирожков в тарелке, пара чашек на блюдцах, чайник, молочник.
— А я уж думал, вы не придете, — пожаловался гость, скрывая восторг.
— Почему?
— Прошло часа два, а вы обещали, что будем пить чай через час.
— Кабы знала, что вы так цените пунктуальность, задержалась бы на пятнадцать минут, потому что до целого часа не хватает еще четверти, — Наталья поставила поднос на стол у стены и вышла.
«Неужели обиделась?» — огорчился «обидчик». Через пару минут она вернулась с подушкой, подошла к изголовью, просунула между двух мешков с перьями еще один. Страхов тут же ощутил себя падишахом на троне.
— Так удобно?
— Отлично!
— Ну что, будем пить чай?
— Давно мечтаю об этом!
На пирожки хозяйка оказалась гораздо щедрее, чем на слова. Он доедал уже пятый, рассказав свою жизнь от рождения до идеи создать «Миллениум», когда она внезапно призналась:
— А мне всегда тоже хотелось иметь что-то свое, что приносило бы деньги и пользу. — Задумалась, потом уточнила: — Пользу и деньги.
— Так зачем же дело стало? Я уверен, у вас получится все, за что бы вы ни взялись. Наверное, любовь помешала? У девушек часто из-за этого рушатся планы. И кто же этот счастливчик, если не секрет? — неуклюже пошутил Страхов.
— Рак.
— Не понял?
— Меня полюбил рак, — невозмутимо пояснила Наталья. — Я сильно болела.
— Простите, никогда бы не подумал. У меня мама умерла от рака. Тогда такой диагноз был приговором.
— Сейчас в большинстве случаев тоже.
— К счастью, не в вашем.
— Да.
— Извините, давно это было?
— Два года назад.
— И тогда вы решили поселиться в деревне? Свежий воздух, парное молоко, чистая вода, травяные чаи. Правильно, в русских деревнях народ здоровее, крепче, душевнее. Бояться деревенской жизни не надо.
— Бояться не надо просто жизни. — Ее улыбка освещала лицо, как свечка — матовый подсвечник-бокал: непонятно, когда догорит, но видно, что светит. — Я до болезни все время шла только прямо — прямо и вверх. Школа с золотой медалью, красный университетский диплом, интересная работа с неплохой перспективой. А потом заболела, и все рухнуло.
— А вы по профессии кто?
— Искусствовед.
— Надо же! А я, как раньше говорили, торгаш. Правда, одно время поруководил комсомолом, до сих пор как вспомню, так вздрогну.
— Торговле покровительствовал Меркурий. Его почитали древние римляне, и никто не смел даже в мыслях относиться к Меркурию свысока или презирать тех, кого опекал этот бог. А у эллинов покровителем торговцев считался Гермес и тоже был в большом пиетете.
— Да нет, — смешался преемник негоциантов, — я с уважением отношусь к своему бизнесу. Просто люди, близкие к искусству, всегда кажутся особенными, не такими, как все. У меня сестра девчонкой бредила о театре, даже в театральное поступала.
— И как?
— Провалилась на первом туре. Проревела два дня, а потом подала документы в строительный. Сейчас возглавляет крупную фирму, строит отличные дома и радуется, что… — Павел Алексеевич ухмыльнулся: — А не знаете, случайно, кто крышует театр?
— Театр, как вы изволили выразиться, «крышуют» девять муз.
— И кто из них постарался в этом случае?
— Если учесть, что для вашей сестры неудача при поступлении была трагедией, то в тот момент ее «крышевала» Мельпомена.
— Значит, она и сберегла нашу Светку от карьеры артистки, — развеселился Страхов. — Помню, мать очень радовалась провалу. Все говорила, что теперь и помереть не страшно, дескать, дочка пошла по правильному пути, не собьется. Договорилась, бедная, — вздохнул он, — через год не стало. А ваши родители живы?
— Погибли.
— Что, оба?
— Да.
— Давно?
— В позапрошлом году.
— Кто же воспитывал вашего Ваню? Извините, — спохватился Павел Алексеевич, — если вам неприятно, я затыкаюсь. — Он быстро прикинул в уме: где-то в это время Наталья и заболела. Значит, младшего брата воспитывал старший. Два мужичка, два корешка от дерева, на котором болталась только чахлая ветка. Не позавидуешь, но зауважаешь. — Я уверен, когда Иван станет взрослым, нарожает вам кучу племянников. А вы всех будете обожать, баловать и твердить, что их отец вырос приличным человеком, потому что воспитан был в строгости.
