– Как уютно у тебя, Синдбад… А где же твои детишки?
– Мне приятна твоя похвала, о халиф. Малыши сейчас с матерью. В этот час она всегда их обучает. Кроме крохи Сулеймана, конечно. Он еще слишком мал, чтобы овладевать счетом и письмом. Но он вместе со старшими. Нет в этом мире более любопытного существа, чем мой сыночек. Он…
Я замолчал, поняв, что, подобно всякому родителю, могу говорить о детях часами, но, вероятно, делать этого все же не следует. Ибо ясно, что халиф спросил просто из вежливости и просто не знает, как заговорить о деле… Но я зря приписывал халифу собственные мысли.
– Благодарим тебя, Синдбад, за твою верную службу. Сейчас мы пришли просить тебя о последнем путешествии. Да, мы ведаем, тебе уже не мил дух странствий. Твой дом лучше тебя говорит о том, где его хозяину хочется проводить и дни и ночи. И потому мы сами решили просить тебя.
– Благородный халиф, я всегда к твоим услугам, даже если ты захочешь, чтобы я снарядил путешествие на Луну…
– Ну что ты, Мореход, так далеко мы не попросим тебя отправляться. Да и что там делать? – улыбнулся халиф.
Я поклонился, приложив руку к сердцу. Это был не просто благородный жест. Не зная еще, чего потребует от меня владыка, я волновался так сильно, что сердце готово было выскочить из груди. И мне показалось, что так я смогу его придержать.
– Скажи мне, Синдбад, беседуешь ли ты иногда с нашим мудрым визирем?
Я молчал, взвешивая, что ответить.
– Да, мой повелитель, иногда мы с ним обмениваемся мыслями, – решился наконец я.
– Я рад. Значит, в новом деле у нас будет не один мудрый советчик…
«В новом деле»? Мне становилось все беспокойнее. Что теперь задумал наш халиф?
– Так вот, Синдбад. О нашем путешествии. Ибо в это путешествие мы намерены отправиться вместе с тобой. Мудрость, крохи которой ты привез из древней земли, советует, чтобы мы не прятались за стенами дворца. Мы можем увидеть весь мир и сами найти то, что нас тревожит или интересует. Поэтому сейчас мы отправимся в странствие вместе с тобой. Ибо лучшего проводника, чем ты, нам не найти. Но и путь нам предстоит тяжелый, а быть может, и долгий. Ибо мы собираемся отправиться в далекую страну Пунт за эликсиром любви.
– За эликсиром любви?
Почему именно эликсир любви оказался нужен нашему халифу, понять я не мог. Его уважали подданные. Его наложницы по праву считались самыми прекрасными женщинами мира… Чего же еще недостает халифу? Кого он хочет опоить этим эликсиром?
– Да, Синдбад. Это может показаться странным, но мы хотим отправиться за эликсиром любви. Ибо чувствуем, что внутри подобны самому твердому камню. Нами всегда двигало только любопытство. Но и оно сейчас спит… Быть может, если мы пригубим эликсир любви, то сможем увидеть то, что скрыто от нас. Сможем любить самое жизнь, как любишь ее ты… Как любит ее наш мудрый визирь, где бы он сейчас ни был…
Мне оставалось только поклониться, соглашаясь. Значит, теперь нас ждет страна Пунт, что лежит на полдень от черной земли Кемет. Пора готовиться в дорогу. К счастью, сейчас можно не искать корабль, ибо говорят, что туда можно отправиться по суше… Но быть может, я слишком тороплюсь? Возможно, и наш халиф уже начал дорожные сборы?
Оказалось, что начал.
– Мы отправимся с караваном, что огибает Серединное море. Мы принесли тебе золотую байзу, ибо ты будешь нашим предводителем.
– Но ведь ты же сам, о великий, отправляешься вместе с нами?!
– Мы не хотим, чтобы кто-то об этом знал. Ибо все будут думать, что мое величество по-прежнему пленник своего дворца, вернее, что мы по-прежнему обитаем в нем. Что-то нам подсказывает, что не надо показывать свое истинное лицо раньше времени.
– Слушаю и повинуюсь. Позволишь ли ты мне взять с собой спутников? Или будешь искать их сам?
– С этого мгновения ты наш предводитель. Собирай спутников, командуй закупкой припасов, ищи караванщика, которому доверяешь. Мы не будем ограничивать тебя ни в чем, не будем вмешиваться. Просим лишь, чтобы в странствие мы отправились не позже следующего месяца. Надеюсь, что тебе этот срок покажется достаточным.
– Да, я постараюсь все успеть. Но у меня есть одна просьба. Ты разрешишь высказать ее, повелитель?
– Да, конечно, – теперь любопытство одолело халифа. Думаю, он терялся в догадках, пытаясь угадать, какой я буду просить награды за такое путешествие…
– Великий, тебе придется говорить о себе не «мы», а «я». Иначе все сразу поймут, кто путешествует в этот раз с Синдбадом-Мореходом.
– Мудрые слова. Я постараюсь не выдать себя. Так правильно?
– Да, великий.
Халиф поднялся с подушек.
– Я жду от тебя гонца, Синдбад. Благодарю за гостеприимство. Да воссияет солнце здравия и богатства над твоим домом, Мореход!
Гарун-аль-Рашид покинул мой дом, затих шум шествия, умолкли крики глашатаев.
Я вошел к жене. Дети старательно скрипели перьями, самый младший складывал палочки – считал. Лейла подняла на меня встревоженные глаза.
Не утаивая мыслей, я рассказал ей все. Моя жена погрузилась в раздумья. Я же принялся наблюдать за тем, как трудятся наши малыши.
– Это путешествие и опасно и почетно. Путь предстоит длинный, но изведанный. А вот поиски могут занять слишком много времени, и неизвестно, будут ли они успешны. Я не предчувствую беды, хотя кажется мне, что это путешествие будет самым долгим из всех… В одном ты, мой муж и повелитель, можешь не сомневаться: здесь тебя будут ждать неустанно.
Я взял руки жены в свои ладони и поцеловал каждый пальчик. Ибо счастье, которое она мне подарила, согласившись стать хозяйкой моего дома и матерью моих детей, было столь велико, что выразить благодарность иначе я не мог.
Дни бежали как минуты. В суете прошел месяц. Но я смог подготовиться к странствию так тщательно, как никогда ранее. Радость мне доставил и Фарух, согласившись и сейчас отправиться со мной.
У них с Шахразадой росли сыночек и дочка. И мой друг решился оставить семью, чтобы вновь стать моим верным спутником в странствии… неизвестно за чем.
– Синдбад, но я же солдат, боюсь, мне не удастся быть достаточно почтительным с халифом…
– Байза у меня, и предводитель каравана я. Значит, халифу придется терпеть все то, что будем терпеть и мы. И выходит, что никакой разницы между тобой и нашим повелителем быть не может. Не достанется ему более быстроходный верблюд, а его кошма не будет мягче твоей…
Итак, не позже назначенного халифом часа мы выступили. Гарун-аль-Рашид стал Сулейманом и повелел нам обращаться с ним не почтительнее, чем с любым другим спутником.
Верблюды неторопливо отмеряли фарсахи[18]один за другим. День сменяла ночь, а затем снова рождался день… Мы шли через оазисы и пустынные степи, старались не удаляться от проторенных путей, ибо целью нашей были не стычки с разбойниками, а поиск неизведанного.
