Делейни открыла книгу записи клиентов и уставилась на пустые страницы. Мужчины, естественно, пользовались туалетом в ее квартире, но почему-то – она сама не понимала почему – с Ником все было по-другому, как-то более лично, почти интимно. Как будто он был ее любовником, а не мужчиной, который всю жизнь ее только дразнил и к тому же однажды использовал, чтобы отомстить Генри.
Делейни услышала, как открылась и закрылась дверь. Она сделала большой глоток кофе. Ник вошел в зал и направился к ней, каблуки его ботинок гулко стучали по линолеуму.
– Ты проверила дверь парадного входа? – спросил он.
– Нет еще. – Делейни взглянула через плечо на приближающегося Ника. – Спасибо за новые замки. Сколько я тебе должна?
– Замок работает, я уже сам его проверил, – сказал Ник не отвечая на ее вопрос. Он остановился рядом с Делейни и прислонился бедром к стойке. – Вот это я нашел на полу, когда менял замок в парадной двери. – Он кивнул на конверт, лежащий на кассовом аппарате. – Наверное, кто-то подсунул его под дверь.
На белой бумаге было напечатано только имя, и Делейни предположила, что это какая-то реклама, а может, извещение о встрече местной ассоциации малого бизнеса или еще что-нибудь в этом роде.
– У тебя щеки покраснели.
– Здесь холодновато, – сказала Делейни, хотя в действительности холод не имел никакого отношения к ее покрасневшим щекам.
– Как же ты собираешься пережить эту зиму? – Ник обхватил руками горячую кружку с кофе, подержал так несколько секунд, потом приложил руки к щекам Делейни. – Тебе нужно согреть еще какие-нибудь части тела?
«Ого!»
– Нет.
– Точно? – Ник погладил кончиками пальцев кожу за ушами Делейни. – А то я могу очень хорошо тебя согреть. – Его большой палец скользнул по ее подбородку, потом по нижней губе. – Дикарка.
Делейни сжала кулак и ткнула Ника в живот. Он не рассердился, а засмеялся и опустил руки.
– Когда-то ты была не такой серьезной.
– Когда это?
– Когда у тебя расширялись глаза, ты бесилась и взгляд у тебя бывал такой, как будто тебе хочется меня ударить, но поскольку ты была маленькой благовоспитанной девочкой, не позволяла себе этого делать. Ты надувала губы. Стискивала зубы. Помню, в старших классах стоило мне на тебя только посмотреть, как ты убегала.
– Это потому, что однажды ты с такой силой запустил в меня снежком, что я чуть сознание не потеряла.
Ник нахмурился и выпрямился.
– Это произошло случайно.
– Вот как? Что именно было случайностью? Ты случайно слепил крепкий снежок или случайно бросил его мне в лоб?
– Я не хотел так сильно тебя ударить.
– А зачем ты вообще бросил в меня снежок?
Ник немного подумал и сказал:
– Ты была там.
Делейни закатила глаза.
– Блестящий ответ. Ник.
– Но это правда.
– Мне следует вспомнить об этом в следующий раз, когда я увижу тебя на переходе и у меня будет зудеть нога от желания надавить на газ вместо тормоза.
Ник улыбнулся, обнажая ровные белые зубы.
– За время, что тебя не было в городе, ты стала очень самоуверенной.
– Я стала независимой.
– Пожалуй, мне это нравится.
– Ха! Полагаю, я должна быть счастлива.
– Я невольно задаюсь вопросом, что еще в тебе изменилось.
Ник взялся за язычок молнии на свитере Делейни. Холодный металл коснулся ее кожи. Делейни резко вздохнула, но заставила себя не отвести взгляда. Она посмотрела Нику в глаза, и их взгляды встретились. И за секунду Ник вдруг превратился из взрослого мужчины во вредного мальчишку, которого она знала в детстве. Делейни был хорошо, даже слишком хорошо знаком этот серебристый блеск в его глазах, она помнила, что могло за этим последовать: Ник топает ногой, кричит «БУ-У!», заставляя ее в испуге бросаться наутек. Или бросает в нее живого червяка. Или делает еще что-нибудь столь же противное. Но Делейни не собиралась поддаваться страху. Раньше победа всегда оставалась за Ником, но сейчас она собиралась взять реванш за все свои прежние поражения.
– Я уже не девчонка, на которую ты вечно нападал. Я тебя не боюсь.
Ник поднял одну бровь.
– Вот как, не боишься?
– Нет.
Не отводя взгляда от ее глаз, Ник снова взялся за язычок молнии, медленно потянул его вниз.
– И сейчас не боишься?
Делейни сжала кулаки. Она знала, что Ник ее испытывает. Проверяет, дрогнет ли она. Делейни замотала головой.
Язычок молнии опустился еще на несколько зубчиков и остановился.
– А сейчас?
– И сейчас. Ты меня не испугаешь. Я тебя знаю.
– Угу. – Язычок опустился еще на дюйм, и полосатый воротник распахнулся. – Расскажи, что ты обо мне знаешь.
– У тебя полно всякой ерунды в голове, но ты мне ничего не сделаешь. Вот сейчас ты хочешь, чтобы я подумала, будто ты разденешь меня догола при всех прохожих, которые проходят мимо моих больших окон. Я должна испугаться, одеревенеть, а ты уйдешь довольный. Но знаешь, что я тебе скажу?
Ник опустил язычок молнии до золотистого атласного цветочка, украшавшего спереди ее бюстгальтер.
– Что?
Делейни вздохнула поглубже и торжественно провозгласила:
– Ты этого не сделаешь.
Вжжиик!
Делейни посмотрела на свой свитер: молния расстегнута до конца, полы разошлись на пару дюймов, открывая бюстгальтер леопардового рисунка и выступающую над краями его чашечек грудь. Не сознавая, зачем это делает, Делейни схватила книгу записи и тут же выронила. Ее колени коснулись мягкой ткани джинсов Ника.
– Что ты делаешь, черт возьми! – ахнула она, запахивая свитер.
– Тссс! – Ник приложил палец к ее губам, глядя при этом в большое окно за спиной Делейни. – Мимо проходит хозяин книжного магазина. Ты же не хочешь, чтобы он тебя услышал и подошел к витрине, собираясь все рассмотреть получше?
Делейни покосилась через плечо, но тротуар был пуст.
– Оставь меня в покое! – потребовала она.
– Ну что, теперь боишься?
– Нет!
– Я тебе не верю. У тебя был такой вид, как будто ты готова от испуга выскочить из собственной кожи.
– Я тебя не боюсь, просто я слишком взрослая, чтобы играть в твои игры.
– Мы еще даже не начали играть.
Но игра уже началась, и перед Делейни стоял тот единственный мужчина, с которым она ни за что не желала играть. Ник слишком опасен, и к тому же оказалось, что он слишком сильно ее влечет.
