– Что за ерунда! – запротестовал Хенсел. – Женщина, котораявыдавала себя за Лауру Мэй Дэйл, – это сущие выдумки.
– Мистер Хенсел, предварительная проверка списка номеровмашин, занесенных в записную книжку Вероники Дэйл, показала, что владельцы этихмашин не только подвозили Веронику, но и давали ей деньги.
– Я-то тут при чем? – огрызнулся Хенсел. – Чем я виноват,что старые козлы испытывали нежные чувства и ради этой девчонки развязываликошельки?
– В некоторых случаях Вероника могла поставить владельцевэтих машин в неловкое положение, кто-то из них подвергался шантажу и платилденьги человеку, описание которого соответствует облику Эрика Хенсела. Что вына это скажете?
Гамильтон Бергер подскочил со своего места:
– Ваша честь! Я протестую! Это непозволительный прием…Допрос свидетеля должен происходить…
– Протест отклонен, – оборвал его судья Китли. – Должензаметить, что от обвинений в актах шантажа свидетель Хенсел уже не уйдет. Насей раз прокуратура не сможет дать ему никаких гарантий. Суд считаетнеобходимым привлечь свидетеля к ответственности. Мистер Хенсел, отвечайте навопрос.
Хенсел заерзал за стойкой:
– Мне нужно посоветоваться со своим адвокатом.
– Отвечайте на вопрос.
– Нет, не могу, не буду.
– На каком основании вы отказываетесь отвечать? –осведомился судья Китли.
– На том основании, что такие показания нанесут мне ущерб.
– Как вам нравится этот ответ? – с сарказмом спросил судьяКитли Гамильтона Бергера. – При ведении этого дела вы, господин прокурор, внекоторых случаях сначала проявляли невероятное рвение; хотелось бы верить, чтовы дадите указание полиции с равным усердием расследовать дело о шантаже.
– Да, ваша честь, – послушно сказал Гамильтон Бергер.
– Хенсел, вы работали вместе с Вероникой Дэйл? – спросилМейсон.
– Я отказываюсь отвечать.
– Вероника позволила арестовать себя по обвинению вбродяжничестве именно ради того, чтобы адвокат мистера Эддисона вынужден былспасать ее от тюрьмы, и тогда появлялась возможность в дальнейшем основательношантажировать мистера Эддисона?
– Я отказываюсь отвечать на вопросы. На том основании, чтоответы могут быть использованы против меня.
– В разборе этого дела прокуратура заранее гарантировала вамнеприкосновенность. Любое ваше показание по этому делу не может быть ваминкриминировано, но никто не гарантирует вам неприкосновенность по актамшантажа, не связанным с Эддисоном, и тут требовать вам нечего. Никто вашихтребований не удовлетворит. Но если вы проявите добрую волю, это может бытьучтено в будущем. И поэтому я советовал бы вам отвечать на вопросы, – объяснилему ситуацию Мейсон.
– Да. Вероника Дэйл работала со мной.
– А потом вы подключили женщину, которая выдавала себя замать Вероники.
– Нет, мистер Мейсон, мне ничего не известно о женщине,которая выдавала себя за мать Вероники. В этом деле двух партнеров вполнедостаточно, мы с Вероникой вполне управлялись. Никакого помощника нам…Простите… я, кажется… Наверное, я сказал лишнее.
– Возможно, что и лишнее, – сухо сказал Мейсон.
На мгновение в зале воцарилась полная тишина. Хенсел умолк,и наконец Мейсон отпустил его.
– Что же, у меня больше нет вопросов. Защита согласна нанедельный перерыв, предложенный обвинением.
Судья Китли взглянул на Гамильтона Бергера:
– У вас есть вопросы к свидетелю?
– Нет, ваша честь, – ответил прокурор.
– В таком случае следующее заседание суда состоится черезнеделю, – объявил судья Китли и ударом молотка оповестил об окончании заседанияна сегодня.
Мейсон в сопровождении Пола Дрейка и Деллы Стрит вышел иззала суда.
– Ты, Перри, заставил Хенсела призадуматься, – сказал Дрейк.
Мейсон молча кивнул.
– Думаешь, он убил Феррела?
– Не думаю, – ответил Мейсон. – Мой вопрос Хенселу былотвлекающим маневром. Я не хотел, чтобы прокурор знал, что у меня вдействительности на уме.
– А что у тебя на уме?
– Об этом мы поговорим позже.
Сидя за рулем и направляясь к своему агентству, Пол сказал:
– Благодаря тебе, Перри, Гамильтон наверняка почтисвихнулся. Он пришел с железными доказательствами, думал, что подтвердить ихбудет проще простого, и вдруг… И вдруг все рассыпалось, и он уже не знает, чтоделать. Вряд ли он сможет скоро отыскать того, кого еще можно обвинить вубийстве Феррела. Он теперь не знает, на кого и подумать.
– Мне кажется, я знаю, Пол, на кого подумать, – сказалМейсон.
– На кого же?
– Обратись к фактам. Феррел купил дом. Для чего? Вот вопрос.
– Чтобы заполучить гнездышко для любовных утех, – ответилДрейк. – Вспомни эту рыженькую продавщицу авторучек.
– Подожди с продавщицей. Из-за нее можно упустить болееважные детали.
– Какие?
– Феррел отбыл в отпуск. Своему партнеру он сообщил, чтоедет в северо-западные штаты ловить форель, а этой самой рыженькой сказал, чтособирается заняться бизнесом и хочет собрать совещание деловых людей взагородном доме…
– Так, – согласился Дрейк.
– Но некоторые обстоятельства значительно усложнили дело, илишь теперь я начинаю в этом разбираться.
– В чем?
– В ночь, когда произошло убийство, там оказалась ЛоррейнФеррел. Она, должно быть, вошла в дом, обнаружила следы пребывания там ВероникиДэйл и поцапалась с мужем.
– А ее отпечатки пальцев?
– Полиция нашла их предостаточно, так же как и отпечатковЭддисона. Как-никак они вместе вошли в дом, когда был обнаружен труп.
– Я как-то упустил это, – сказал Дрейк.
– Естественно, полиция не в состоянии определить, когдаотпечатки были оставлены: то ли в день, когда был обнаружен труп, то ли в деньубийства.
Дрейк молча кивнул.
– А теперь еще одна интересная деталь: в кабинете ДеллыСтрит мы нашли шесть стреляных гильз от пистолета, которым был убит ЭдгарФеррел. По какой-то причине убийца убрал их с места преступления. Я сначалаподумал, что это провокация полиции, но это оказалось вовсе не так. Патроныподбросила не полиция.
