class="p1">Взяла платок, запрокинула голову, приложила.
— Однако, — прогнусавила она сквозь платок, — расслабляться сейчас нельзя. Попадем в Лес, там будет легче.
— Мне будет легче, — поправил Мирослав. — У меня там Друг. А тебе…
— А я тоже буду дышать там воздухом, — ответила Марта. — Много сил мне это не даст, но хотя бы…
Она отняла платок от лица, посмотрела.
Крови было не так и много. Боль в голове намекала, что может быть намного больше, когда голова лопнет.
— К делу, — сказала она. Собственный голос показался чужим, он был тверд и спокоен, у человека, который так говорит, голова не болит. Возможно, никогда. И кровь носом не идет.
— Едем к Белкиной, — сказала она.
— Может, позвонить сперва? — спросил Мирослав.
Марта завела машину, выехала с обочины на дорогу и прибавила скорости.
— Зачем? — спросила она. — Чтоб она переживала лишние полчаса, пока мы доберемся?
— Вот увидишь, — сказал Мирослав, — она и так знает.
— А если знает, то тем более, звонить незачем, — ответила Марта.
— Хорошо вам, ясновидящим, — пробормотал Мирослав, и Марте захотелось его стукнуть.
Это ему было хорошо — у него не распухла от боли голова, не текла носом кровь, а в Лесу его ждала Лиса, рядом с которой он может петь песни…
Она покачала головой и привычно перенаправила свою злость на дело — надавила газ и помчалась быстрее. Злиться надо было на демона, из-за которого она вынуждена так напрягаться. Который творит непонятную и опасную ерунду.
И которому нельзя дать времени на новую опасную и непонятную ерунду, из-за чего приходится мчать в ночь, вместо того, чтобы лечь отдыхать.
***
Двор был плотно заставлен машинами, и парковаться пришлось далеко. Марта шагала через двор и думала, что она скажет Белкиной. Как убедить ее, что надо сорваться и ехать в ночь — далеко, долго.
И опасно.
Но когда она подошла к подъезду, ее окликнули сзади, с детской площадки.
— Марта, я здесь!
— Хорошо иметь дело с ясновидцем, — пробормотала Марта себе под нос, — не надо объяснять, они и так все уже знают!
Она подошла к Белкиной.
— Добрый вечер.
— Не добрый… — сказала Белкина и посмотрела куда-то вверх. — Но что поделать…
Марта только пожала плечами. Посмотрела в глаза и пожалела, что за день так устала, что смотреть в глубину уже не может. Там, где-то в глубине, Белкина что-то знала, что-то видела…
“Спросить ее об исходе нашей операции? — подумала Марта. — К чему? Что изменится, если она скажет, что я, скажем, погибну? Во-первых, я-то знаю, что все эти предвидения только примерно ориентируют, а не точно предсказывают… А во-вторых, если я испугаюсь и не пойду, я и потом не смогу демона одолеть. Страх не даст.”
Белкина встала.
— Поехали? — спросила она.
Марта кивнула.
Пока шли к машине, она спросила:
— Ты как?
Белкина покачала головой.
— Это ведь все я, — сказала она невпопад. — Я рисовала и видела. Они приходили, они спрашивали… я не знала…
— Бывает, — ответила Марта. Надо было спросить, кто это “они”, что конкретно видела… но пожалуй, сейчас уже было неважно. Да и устала она ужасно, так, что вести правильный допрос не было никаких сил.
— Я должна была знать, — сказала Белкина, когда они уже подошли к машине. — Что мне стоило немного заглянуть дальше?
— Нельзя все время смотреть, — ответила Марта, но подумала, что звучит как-то странно. Особенно, для Белкиной — та, похоже, смотрела почти постоянно.
“И голова у нее не болит, — с завистью подумала Марта, — и кровь из носа не льет…”
— Привет, Лена, — сказал Мирослав, который так и ждал в машине.
— Привет! — обрадовалась Белкина так, словно не она только что горевала о своей вине перед всем миром.
Устроились и поехали.
Мирослав думал о своем, порой барабанил пальцами и что-то едва слышно мычал. Иногда Белкина начинала ему подпевать, тогда получалась странная мелодия — которая больше угадывалась, чем пелась, была вся откуда-то “оттуда”, “не отсюда”...
Сама Марта думала.
Порой казалось, что все произойдет само собой — они зайдут в Лес, сразу перестанет болеть голова, а вежливая и дружелюбная Лиса проводит их. Прилетит Жар-Птица… Они вызовут демона и повергнут его — все вместе-то, как не повергнуть?..
А порой образы являлись совсем другие — Лиса жадно набрасывалась и пожирала — и ее, и Мирослава. Или Жар-Птица не являлась на зов. Или демон оказывался непомерно огромным, мощным и страшным, он наступал копытом на Лису, звучал жалобный стон и хруст костей, а потом рогатая башка поворачивалась к Марте, и наступал ужас, которого она не могла видеть.
Самое плохое, что сейчас Марта не могла отличить предвидение от опасений, кошмары от будущего — слишком мутно было в голове.
Оставалось только ехать вперед и надеяться на то, что сбудутся те видения, что радуют. А страшное — это попытка злобного демона отпугнуть.
***
Коростень ждал их.
Подошел к машине, подождал, пока все выйдут.
— Моя скоро ругаться станет, — сказал он. Непонятно, то ли всерьез, то ли в шутку. Марта не могла представить себе его жену ругающейся, какая-то она была вся тихая, незаметная.
— Каждый день пить, — продолжал Коростень. — Каждый день колдовство. Разве ж так можно?
— А что, без самогона нельзя колдовать? — спросила Марта, и Коростень засмеялся.
— Вот, ты прям как моя! — сказал он. — Можно, конечно, можно! Без самогона можно. И без рук можно. Книжку читала? Книжка есть хорошая, там дядька один без ног по лесу ползал — и так можно.
— Так я ж просто спросила, — сказала Марта.
— А я просто и ответил, — Коростень повернулся и пошел в глубь двора, где угадывался в темноте подготовленный костер.
Глава 23
Лиса вышла к костру сразу. Оскалилась, по-собачьи вильнула хвостом.
Мирослав шагнул навстречу, погладил мягкую шерсть, обнял.
Почему-то любые мысли о том, что Лиса может внезапно напасть на Мирослава, сами собой пропали. Это казалось совершенно невозможным.
Лиса глянула на Марту и Белкину, словно спросила, мол, кто это? Еда или так?
Мирослав показал на них рукой и сказал:
— Это мои друзья.
Представил, и тут же для Марты все
