ответил ангел. — Жизнь ценна, но не сама по себе, а тем как ты ее потратишь. Андрей, скажи кто попадет в обитель Эльрата — презренный трус, проживший сто лет, или воин, пожертвовавший собой ради защиты простых людей? Кем из них лучше быть?
На этот вопрос возразить мне было нечего.
— Лучше быть воином. — Ответил я, сотворяя в руке простейшее заклинание лечения и накладывая его на пострадавшего латника, которому заодно помог встать и тихо извинился. — Вот только иногда я это забываю.
— В этом нет ничего страшного. — Ответил мне Киранель, подойдя поближе и положа руку мне на плечо. — Любое живое существо хочет жить. Так было задумано нашей прародительницей, Асхой, и отцом, Эльратом. Вот только жизнь ради жизни не есть самоцель. Воинам, которые встали на защиту этого мира, следует жить и сражаться ради того, чтобы сохранять созданный Великой Матерью порядок. И борьба с собственными страхами и сомнениями по почетности стоит наравне со сражениями с демонами и их последователями.
В этот момент ангел встал на колено и заглянул мне в глаза:
— Именно за это мы с тобой попадем в царство Эльрата и будем вечно омываться волнами божественного света. — Его слова будто проникали в самую глубину души, заставляли верить ему, понимать, проникаться сказанным. Вот только было одно НО.
«Так, а ну хватит!» — Рявкнул про себя я, посылая импульс маны в голову и смывая наваждение. Аура света, одна из врожденных способностей ангелов, делающая для остальных рас невероятно привлекательными и возвышенными, в очередной раз начала капать мне на мозги, от чего критическое мышление чуть не отключилось напрочь. — «И не обвинишь же Киранеля в этом. Для ангелов их аура, все равно что для женщины красота. Нечто естественное и не контролируемое»
Такие разговоры происходили между нами часто — все же мое сознание принадлежало человеку совсем другой эпохи и даже мира, поэтому во многих моментах мне приходилось опираться на советы и знания местных.
Та же загробная жизнь. Если на Земле многие лишь гадали, что сними будет после смерти, мучаясь от неизвестности, которая порождала страх, то в Асхане все было наоборот. Местные, особенно верхушка, прекрасно знали что происходит после их гибели благодаря прямой связи со своими богами и, как не странно, некромантии. Ведь когда знаменитый на всю империю род де ла Сегадора впервые воскресил одного из самых благородных рыцарей — барона Эцио де ла Орацио, погибшего во время второго затмения, то на своей шкуре узнал что все это время он находился в чертогах Эльрата, наслаждаясь обществом своих великих предков и заслуженным отдыхом, а из-за ургашевых некромантов он всего этого лишился и теперь никогда туда не вернется. В общем, барон, сбросив с себя управляющие конструкты, тогда чуть не прирезал всю верхушку этой семейки, а после испепелил себя благодаря магии света.
Мощный был мужик.
Тут стоит сделать отступление и рассказать почему некромантия, не смотря на все свои плюсы, считается еретическим искусством и массово преследуется как в Серебряных Городах, в месте своего зарождения, так и в остальном мире.
Сама по себе некромантия это очень сложное и многогранное искусство, цель которого не просто воскрешать трупы, а напрямую работать с душами. Ведь если просто вселить душу в тело, то получишь тупого и безынициативного зомби. А вот чтобы получить лича, высшего вампира или умертвие нужна не только темная энергия, но определенные навыки. Все это требует невероятного мастерства и знаний, к которым маги стремятся всю жизнь.
Но у некромантии есть один недостаток, за который его создателя — архангела Белкета, всем миром нарекли Ангелом Смерти и его народ отдельно проклял на вечные страдания. Дело в том, что душа очень нежная и податливая субстанция. Да, у нее есть уловное ядро, разрушить которое не могут даже Изначальные Драконы, но ее оболочку может менять любой, у кого будет достаточно сил и знаний.
Вот только каждое такое прикосновение изменяет душу. Ломает в ней что-то, не давая той после смерти уйти на покой во владения Изначальных Драконов или в круг перерождения, созданный Асхой. Из-за этого души, подвергнувшиеся влиянию некромантии, после разрушения их немертвых оболочек, не отправляются дальше, а попадают в тонкую прослойку, между миром Духов и Материальным.
В Пустоту.
Место, где нет ни света, ни тьмы. Ни верха, ни низа. Есть лишь пустота и вечность, которую бедные души должны провести в этом месте, медленно сходя с ума от одиночества и неизвестности.
Такую судьбу даже врагу не пожелаешь.
Поэтому не было ничего удивительного, что некромантов ненавидели и презирали во всем мире, а в единственном месте, за исключением Эриша, где их деятельность была разрешена — Вольных городах, им требовалось прижизненное согласие человека, чтобы в будущем его воскресить.
Так что местные не сильно боялись смерти и делали все, чтобы их души в будущем не тронули некроманты или не сожрали демоны.
— Продолжим? — Спросил я у Киранеля, когда заметил что мой спарринг-партнер уже пришел в себя и был готов к продолжению тренировки.
— Да. Ты еще не выложился на полную, Андрей. — Кивнул мне ангел, отойдя в сторону, а я в очередной раз начала пытаться пробить оборону своего гвардейца. Пока безуспешно.
Мое обучение владению холодным оружием начались пару лет назад, когда мне исполнилось 6 лет.
Вообще местная система воспитания сыновей благородных делилась на несколько этапов: до 7 лет их растили в родной семье или при дворе сеньора, до 14 лет они были пажами у своих сюзеренов, до 21 года оруженосцами и только потом они становились рыцарями. Со мной, как герцогом и старшим в роду, за исключением дяди Бориса, это правило не сработало, ведь отправлять меня в Коготь, прямо в лапы к Маркелу, стал бы только полный идиот. Таких, слава Эльрату, среди моих вассалов не нашлось. Ведь как-бы я взаимно не грызся с некоторыми лордами, но интриганов из столицы и других герцогств они терпеть не могли гораздо больше.
Само рыцарское воспитание было скопировано с добродетелей Эльрата еще во времена Ронана Великого, и включало в себя обучение верховой езде, фехтованию, владению копьём, плаванию, соколиной охоте, придворному этикету, магии света и теологии Эльрата. По крайней мере этим вещам обучали меня, но, по словам Василия, в других семьях благородных отпрысков также учили сложение стихов в честь их дамы сердца и игре в шахматы. И если последнее я еще мог понять, ввиду того
