Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
на улицу. Вся площадь перед обкомовским зданием запружена толпой. Ельцин сошел на ступеньки, начал говорить об экономической политике, о том, что скоро станет легче. Что часто не экономическая политика виновата в каких-то бедах, а конкретные люди, которые пытаются наживаться на тяжелой ситуации, или не умеют работать, или саботируют. Например, говорил президент, директор мясокомбината, выпускающий дорогую колбасу, но забывший, что нужна и дешевая. И тут же объявил: «Я даю указание главе администрации в течение суток снять с должности директора мясокомбината за провокацию и сознательное озлобление населения». Эту историю позже растрезвонила вся пресса, в том числе и в критическом по отношению к президенту ключе. Говорят, правда, что публично разжалованный директор потом еще долго работал на своем месте, только назывался исполняющим обязанности.
Конечно, это были одни из самых трудных дней. Но вскоре стали заметны сдвиги к лучшему. Рост цен замедлился. Сказались и те меры подстраховки, смягчения удара, которые были предприняты правительством на переходный период в части медленного роста тарифов естественных монополий. Начали действовать и ограничения со стороны спроса.
В целом народ мужественно выдержал это горькое лекарство. Более драматично реагировала пресса. Спустя месяц после освобождения цен, торопясь подвести первые итоги, она давала в основном негативные оценки. И хотя были отдельные оптимистические высказывания типа «были бы товары, а деньги заработаем», в большинстве своем пишущая братия приняла либерализацию цен, мягко говоря, без понимания. Например, известный впоследствии «прокремлевский» тележурналист (ныне пресс-секретарь «Роснефти»), а тогда экономический обозреватель «Независимой газеты» Михаил Леонтьев вообще в статье публично сомневался в том, что «Гайдар создал что-то новое». По его мнению, правительство Гайдара целиком повторило то, что делало павловское правительство, и поэтому Валентина Павлова следовало выпустить из тюрьмы, где он тогда находился. А прекрасная поэтесса Юнна Мориц, вдруг занявшаяся экономическими проблемами, резюмировала в «Советской России»: «Рынок окончательно сдох. Попытки правительства оживить покойника наталкиваются на противодействие народа, которому хочется завтракать, обедать и ужинать».
Однако анализирующие реакцию населения социологи вскоре вынуждены были признать, что непопулярность непопулярных мер преувеличена. Главный аргумент критиков реформы об отсутствии у нее социальной поддержки, по мнению социологов, не подтверждался. Конечно, констатировали они, картина далеко не радужная, но и отнюдь не катастрофичная. Ситуация в общественном мнении виделась им куда менее напряженной, чем можно было бы ожидать на фоне предпринятых правительством болезненных мер. Спустя несколько первых месяцев жизни с освобожденными ценами, согласно опросам, большинство населения не предъявляло гайдаровскому курсу категорических претензий, но все же около трети россиян выступало за изменение этого курса. И голоса их, конечно, были слышны.
Пытаемся защитить население
Я уже говорил раньше, что мы старались адресной социальной поддержкой со стороны государства помочь конкретным, наименее защищенным категориям граждан перенести тяготы возросшей стоимости жизни. Эту переориентацию социальных программ с поддержки всех на помощь действительно остро нуждающимся людям мы рассматривали как очень важный элемент всей нашей политики рыночных реформ. Безусловно, и в прежней системе существовали прямые адресные выплаты социальной помощи отдельным категориям: пособия малообеспеченным, пенсии по инвалидности и другие. Но основные суммы социальных расходов уходили не на это. Они шли на различные универсальные льготы и дотации, ориентированные на поддержку всех категорий населения. Однако все эти социальные программы лишь формально были адресованы в равной мере всем гражданам. В действительности же в социалистическом обществе всеобщего равенства одни люди были, пользуясь известным выражением Джорджа Оруэлла, «более равны, чем другие».
За общим принципом бесплатной медицины для всех скрывались глубокие различия между качеством лечения одних в разного рода закрытых медицинских учреждениях и других в общедоступных больницах, особенно на периферии. Такое же положение было в сфере всеобщего бесплатного образования, при распределении бесплатного жилья. Например, социальные ассигнования на путевки формально адресовались всем, но один человек ехал в элитный санаторий или дом отдыха, где жил в номере люкс и питался черной икрой, а другой отдыхал в убогом пансионате с пятью соседями по комнате и макаронами по-флотски в столовой. Когда государство дотировало, например, цены на мясо или лекарства, мотивируя это поддержкой малообеспеченных, то на деле эти дотации получали либо те, кто мог купить этого мяса больше других, то есть как раз высокодоходные группы населения, либо те, кто мог его достать, что тоже было весьма существенно в нашей социалистической действительности. Обычно обе эти категории потребителей почти совпадали. И такие примеры можно приводить бесконечно.
Поэтому мы с самого начала взяли курс на выявление и оказание поддержки тем группам населения, которые по-настоящему нуждаются в социальной помощи. Был принят ряд решений, которыми реализовывался новый подход к социальной политике. Хотелось бы отметить, что выработанные нашим правительством принципы социальной политики и предлагавшиеся им конкретные решения вполне поддерживались в тот период Верховным Советом. Когда впоследствии представительная власть стала говорить о том, что правительство виновно во всех социальных тяготах реформ, она явно лукавила. Можно было бы вспомнить, например, о принятом Верховным Советом 26 декабря 1991 года большом постановлении «О мерах по социальной защите малоимущих слоев населения в период либерализации цен». Оно целиком соответствовало принятому в тот же день постановлению правительства «О дополнительных мерах социальной поддержки населения в 1992 году».
В обоих документах говорилось о том, что необходимо выявить конкретные социальные группы, нуждающиеся в поддержке. Эта работа в значительной мере поручалась местным Советам и местным органам исполнительной власти. Намечался целый ряд мер, которые должны были сгладить самым малообеспеченным слоям населения трудности, ожидавшие их после либерализации цен. В частности, шла речь о бесплатных столовых, о специальных магазинах, в которых для ограниченной категории малоимущих предполагалось сохранить систему карточек, купонов, абонементов. Государство оставляло за собой функции поддержки относительно узкой части населения, которая просто не могла обойтись без его помощи, и оно действительно было в состоянии обеспечить для этих людей дотации на поддержание заниженных цен на определенный набор продуктов.
Хотя я считаю, что лучшая форма дотаций не предоставление скидок и разного рода талонов на покупку каких-то определенных продуктов, а прямая выплата денег. В этом случае людям не навязывается какое-то определенное извне потребление, не создаются на этой почве стимулы для мелкой торгашеской деятельности по перепродаже ранее дешевле купленных товаров. Кстати, именно этими соображениями мы руководствовались, в частности, при использовании гуманитарной помощи, поступавшей тогда с Запада, в том числе от Комиссии Европейских сообществ.
Мы считали, что правильнее в ряде случаев не распространять эту гуманитарную помощь «в натуре», а продавать ее и давать людям деньги, чтобы они могли потратить их по своему усмотрению. Нужно отметить, что в таком подходе нас поддерживал тогда и Верховный Совет, да и сами
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
