— имелось в виду освободиться от опеки католической партии МРП.
Организованная в группу «Реконстрюксьон», оппозиция первого успеха добилась в 1947 г.: из устава конфедерации была изъята ссылка на энциклику «Рерум Новарум» — к ней восходил корпоративизм, который пытался насадить предатель Петен. Ее заменили слова «христианская социальная мораль». Еще важнее было дополнение, гласившее, что ФКХТ не зависима от какой-либо политической или религиозной группы. Вместо «социального мира» идеалом был провозглашен «мир в духе братства». В том же году съезд союза металлистов официально признал неизбежность классовой борьбы. Движение «молодых» отражало вовлечение верующих трудящихся в социальные конфликты. Исход этих сражений зависел раньше всего от единства с ВКТ. Но христианская мораль сковывала. Но удивительно, что местный союз Сен-Шомона (деп. Луара) предлагал убрать из названия ФКХТ этикетку «христианская», так как она мешает приему новых членов.
Конфликт не ослабевал, и в 1952 г. разразился кризис. Когда «молодые» публично заявили, что считают классовую борьбу реальностью, Тесье предложил обратиться к церковной верхушке за разъяснением: каким принципом следует руководствоваться при приеме в организацию и как готовить активистов? В случае принятия этого предложения профсоюзному центру грозило установление контроля со стороны иерархии. В знак протеста члены бюро от меньшинства подали в отставку и создали временное бюро для ведения своих дел. До раскола не дошло, вмешались центристы во главе с генеральным секретарем Буладу, понимавшим, в какую сторону дует ветер. Кончилось тем, что Тесье отказался от руководства.
Крупная стачка 1953 г., когда ФКХТ совершила акт штрейкбрехерства, обострила борьбу течений и явилась ступенью к будущей эволюции профсоюзного центра. Оппозиция, хотя и в умеренных тонах, осудила тактику руководства, считая, что она не соответствует цели превращения профсоюзного центра в массовую организацию, требовала конкретизировать отношение к социальной системе — капитализму. Главная пружина, неизменно двигавшая поступками молодежи в христианском профсоюзном движении, — рост массового рабочего движения, часть которого составляли верующие трудящиеся. «Меньшинство» говорило от имени масс и тех низовых профсоюзных работников, которые боролись против социальной несправедливости, за демократию и мир. Компартия именовала его «левым меньшинством»{336}. Его критика официального курса, хотя и на антикоммунистической основе, объективно толкала организации к единству с ВКТ, притом в вопросах отнюдь не чисто профессиональных (например, посылка в 1955 г. единой французской профсоюзной делегации в ФРГ в знак солидарности с бастующими металлистами и горняками Оберхаузена, участие в Европейской конференции против ремилитаризации Западной Германии, протест против раскольнической политики МКХП в ФРГ и т. п.).
Более реалистическую точку зрения высказывали миноритарии и в алжирском вопросе, поднимаясь до понимания, что продолжение войны связано для крупного капитала с погоней за нефтью и другими природными богатствами Алжира. Иные заявляли о солидарности с пародом, борющимся за свободу и эксплуатируемым расистами и колонизаторами. Они протестовали против варварских пыток, применяемых французской армией.
У «молодых» и «старых» была одна точка отправления — гипертрофированное представление о всесилии христианской социальной морали и антикоммунизм. «Реконстрюксьон» тоже придерживалась примитивной схемы: «ВКТ — профсоюзная организация компартии, единство с ВКТ — да, с компартией — нет, никакого возврата к народному фронту с участием коммунистов»{337}. Но было бы догматизмом не замечать движений, совершавшихся среди молодых. Стратегическая линия ФКХТ не давала выхода социальному протесту. Молодые активисты, выдвинутые на передовые рубежи пролетарскими слоями, обязаны были дать новые установки. И выход был найден. Съезд христианского союза металлистов провозгласил ориентацию в направлении к демократическому социализму. Естественно, альтернативой капитализму может быть только социализм — это доказало укрепление мировой социалистической системы.
Со стороны оппозиции это не было и «поповским обманом», ведь ее социализм был заимствован у лейбористов. Разрабатывая эту тему, она отталкивалась от франкфуртской декларации Социалистического Интернационала 1951 г., этого важнейшего программного документа. Предлагая трудящимся «лучшее будущее», «меньшинство» намеревалось дать нм «некоммунистическую профсоюзную альтернативу». Вот ее контуры. Цель — но завоевание власти рабочим классом, а обращение всей нации к «социалистической этике». Социализм — это эволюция коллективного социального сознания, основание общества, в котором люди смогут пользоваться одинаковыми правами. При этом экономические основы общества не разрушаются. Переход экономической власти от индивидуумов к коллективу произойдет путем демократического планирования и контроля. Главное, что интересовало «меньшинство», — «социалистическое планирование не требует обобществления всех средств производства, оно совместимо с существованием частной собственности в некоторых важных секторах, например в сельском хозяйстве, ремесле, розничной торговле, на мелких и средних предприятиях»{338}.
Таким образом, социализм рисовался теоретикам «меньшинства» в идеалистически перевернутом виде: общественная жизнь определяется не экономическими факторами, а абстрактными демократией и свободой — социал-реформизм соединяется с христианским гуманизмом. Спору нет, отказ от корпоративизма свидетельствовал о восприятии верующими трудящимися идей века и жажде «молодых» приспособиться к ним.
На конгрессе ФКХТ 1955 г. резолюция «меньшинства» о социалистической ориентации собрала 40,8 % мандатов — знак того, что классовая борьба притягательна и для верующих трудящихся. Об этом же говорили проявление «ностальгии единства» у рабочих и новые черты единства действий — совместные требования федераций, единые делегации в отраслевых комиссиях МОТ, общие требования о коллективной безопасности и запрете оружия массового истребления, критика отчетного доклада на XXX съезде ФКХТ за отсутствие в нем раздела о профсоюзном единстве. Верхушка конфедерации, наконец, согласилась вступить в контакты с ВКТ. Эта почва питала «молодых», а их движение в свою очередь побуждало к активизации прогрессивных сдвигов.
Уже съезд союза химиков 1960 г. одобрил требование о деконфессионализации ФКХТ, а протест архиепископа Геррн был оставлен без внимания. Конфедерация неуклонно двигалась к деконфессионализации. И тогда «большинство» уступило, стороны примирились, а в 1961 г. генеральным секретарем ФКХТ был избран энергичный лидер «молодых» Декан. Компромисс был облегчен общностью их антикоммунистических взглядов. В эти дни Декан заявлял, что предпочитает де Голля народному фронту. Все же победа «меньшинства» была вехой на пути начавшейся эволюции христианского синдикализма.
Незадолго до этого, в 1960 г., католический профсоюзный центр Канады изменил свое название, он стал именоваться Конфедерацией национальных синдикатов (KHС). Это не явилось следствием особой остроты социальных противоречий в стране. Решающую роль здесь сыграли соображения соперничества с главным профсоюзным центром — ответвлением АФТ — КПП, стремление проникнуть в англоязычные районы. А это тормозилось привязанностью к католической церкви. Как бы то ни было, прецедент был; на пего оглядывались те, кто в ФКХТ принадлежал к наиболее рьяным сторонникам эволюции.
Определяющим же в их тактике была необходимость реагировать на новые исторические факты. На их опыте не могла не отразиться стачка шахтеров Деказвиля в 1962 г., когда 20 истощенных от голода и болезней рабочих призывали из своего подземелья товарищей объединиться, оставить в стороне те тенденции, «которые пас разделяют». А
