и национальное правительство Патриса Лумумбы. А в 1961 г. Христианский профсоюз кубинцев в изгнании извещает, что он составляет часть того фронта, который извне ведет борьбу за свержение правительства Фиделя Кастро. Союз верующих Конго (Браззавиль) делается врагом народного правительства.
Таким образом, сразу же после войны — в 40– 50-е годы — МКХП выступила ревностным проводником идей и тактики христианского реформизма. В идеологии и профсоюзной практике ее национальных объединений преобладали наиболее реакционные черты, усиленные «холодной войной», которую империализм объявил содружеству социалистических государств. Выполняя определенные защитные функции узкопрофессионалистского характера, эти союзы всего рельефнее обнаружили свою идейную и духовную связь с идеями и политическим курсом государственно-монополистического капитализма.
Однако новый этап общего кризиса капитализма, обострение органически присущих ему антагонистических противоречий не могли, естественно, не сказаться и на этой консервативной профсоюзной организации. В ней постепенно все отчетливее вызревали новые, эволюционные тенденции.
Понадобились годы, прежде чем в Ватикане стали более трезво оценивать глубину общественных трансформаций, совершающихся в мире в эпоху обострения общего кризиса капитализма, размах и мощь социальных и освободительных бурь (и заметный отход трудящихся от церкви, падение религиозности).
Наш век бурного прогресса науки, неудержимого распространения идей коммунизма и антиколониальной борьбы отрицательно сказался на авторитете духовенства, породил кризис церкви. Ватикан, не только религиозный центр, по и организация, имеющая многовековый политический опыт, пришел к пониманию того, что церковь может и не выжить, если она не сумеет приспособиться к проблемам современного динамичного мира. Церковь поняла, что защищать религию от безбожия и материализма нужно по-новому, идя навстречу новым обстоятельствам. Ведь то, что иерархия погрязла в болоте антикоммунизма вместе с оруженосцами империализма и «холодной войны», грозило ей полной компрометацией.
Новые тенденции привели к созыву в 1962 г. II Ватиканского собора. Целью его было выработать более реалистическое отношение ко всем явлениям и учреждениям самой церкви, включая демократизацию ее структуры и упрощение обрядности, а также обновить социальную философию применительно к общественным преобразованиям, происшедшим к середине нашего столетия. Не касаясь богословских и канонических споров, укажем, что иерархию волновали земные вопросы. Уже папа Иоанн XXIII в 1963 г. в энциклике «Пацем ин террис» выступил за мир и мирное сосуществование противоположных социальных систем, против применения ядерного оружия, за допустимость диалога между людьми различных религиозных и философских взглядов. Главным вопросом на соборе, хотя формально и не значившимся, был вопрос о взаимоотношениях с верующими трудящимися и их массовыми организациями. Желание подчеркнуть свое «рабочелюбие» у иных духовных простиралось столь далеко, что, например, ирландский епископ Филбин провозгласил: церковь стремится утвердить рай на земле, а не на небесах.
Среди множества «декретов», принятых в храме святого Петра в Риме, нет отдельного по рабочему вопросу, но он постоянно составлял предмет главных забот церковной иерархии. II Ватиканский собор объявил себя сторонником всех реальных завоеваний, добытых пролетариатом в классовых боях, в том числе права создавать объединения, законности забастовок и т. п. Были даже предложения принять декларацию о «высших достоинствах бедных» и создать специальную конгрегацию по социальным вопросам.
Так подтвердились слова Мориса Тореза, сказанные им еще до войны: поскольку церковь влияет на большие массы парода, она всегда потрясалась крупными социальными событиями. В самом деле, не дальновидность и дар прозрения епископов стимулировали маневры Ватикана, его повороты были ответом на движение масс вне храмов. В известной мере это относится и к процессам, совершавшимся в христианском синдикализме. Церковное обновленчество — явление вторичное и вынужденное.
Восстановив МКХП в ее первом, слегка подправленном виде, Тесье, Поуэльс, Серрарен и другие крупные вожди христианского синдикализма доказали, что понимание новых исторических перемен им недоступно. Был поднят довоенный флаг, поставлены те же руководители, по моральный и социальный облик армии рядовых членов изменился. Раньше всего и заметнее это ощутилось во Франции, куда после войны переместился центр христианского синдикализма. В ФКХТ активизировались те потенциальные прогрессивные силы, которые позволили включить конфедерацию в русло антиимпериалистической борьбы. Так началась эволюция МКХП.
Война с нацизмом, участие в Сопротивлении привели к полевению различных направлений общественного движения Франции. Французская компартия сделалась важнейшим фактором национальной жизни. Всеобщая конфедерация труда (ВКТ) стала многомиллионной организацией. Поднялась и ФКХТ, насчитывавшая в 1945 г. около 750 тыс. человек. Однако и целевое направление, и антиунитаризм были ей заданы маститыми консервативными лидерами из группы Тесье.
И это делалось без учета внутренних брожений в организации и новой ситуации в стране. Крупный капитал, скомпрометированный коллаборационизмом, временно ослаб, силы демократии во главе с рабочим классом возросли. Возросла и численность рабочих, в ряды пролетариата влились разоренные ремесленники, крестьяне, лавочники, много женщин и молодежи. Из этой массы, не порвавшей с религией и восприимчивой к реформизму, отчасти и вербовались новые члены христианских союзов.
Начиная с 1936 г., особенно в годы войны, произошла «рабочезация» ФКХТ. В нее уже входили металлисты, химики, строители, электрики, союзы новых отраслей промышленности. Они с собой принесли новые требования и проблемы. Сопротивление приучило их к единству, контакты с коммунистами оставили в их сознании глубокий след, появились новые активисты, молодые вожаки индустриальных союзов — Савуйан, Метраль, Детраз, Эннебек и другие, сформировавшиеся в отрядах «маки», в патриотической и социальной борьбе военных лет. Они не ведали пиетета к клиру и отрицательно относились к покровительству. Ими и было создано оппозиционное движение молодых («меньшинство»). В нем в своеобразной форме проявилась заметная радикализация масс. Вспыхнувший внутри конфедерации конфликт был столкновением двух тенденций, изначально присущих христианскому синдикализму.
Выступление «молодых» не следует преувеличивать, с самого начала оно субъективно ориентировалось только на приспособление конфедерации к обстановке. Они сами говорили, что остаются внутри одной и той же социальной, политической и религиозной доктрины и ищут лишь лучших методов развития организации. По многим кардинальным вопросам оппозиция не расходилась во взглядах с консерваторами (в частности, по вопросам антикоммунизма и антисоветизма, сохранения французского союза, т. е. колониальной империи). Она имела цель модернизировать профсоюзный центр, сделать его массовым, способным соперничать с ВКТ. Она полагала, что, следуя традиционной линии, не возможно ни удержать старых, ни рекрутировать новых членов. Бразды правления в конфедерации держал Тесье, связанный с МРП, личный друг Ж. Видо.
«Меньшинство» прислушивалось к прогрессивной критике: что общего между верой и профсоюзами? Можно представить союз металлистов, почтальонов, лавочников, пономарей, но синдикат христиан, мыслимо ли это? Вопрос был поставлен жизнью. «Хотим мы этого или нет, — воскликнул М. Пуамбёф, — нам надлежит превратиться в массовое движение, в противном случае через несколько лет… придется закрыть лавочку»{335}. Оппозиция не желала видеть ФКХТ «идеологической часовней», требовала перейти к производственному принципу организации, что лишило бы служащих и кадров руководящего положения, а также политической самостоятельности
