подпись поддельная, будет сложно — к сожалению, экспертизы покупаются. И у тех, кто это всё заварил, явно есть на это деньги. И неизвестно, сколько времени мы будем доказывать, что ваш отец не ставил эту подпись. А вот если платёжное поручение не найдут, то нам ничего доказывать не нужно — сработает презумпция невиновности.
— Признаюсь, меня такая тактика удивляет.
Артемий Львович взглянул на меня с сочувствием, затем повёл глазами по сторонам, будто опасался, что нас могут подслушать.
— Понимаете, Игорь Васильевич, — произнёс Золотарев почти шёпотом, — за свою карьеру я видел много разных дел. И с обманутыми людьми, и с жертвами обстоятельств, и с матёрыми преступниками. Я знаю, что существует довольно немаленький шанс того, что судья назначит виновным человека, который этого не заслуживает. Однако вот такие махинации, как в случае с этим заводом, — он сделал паузу, чтобы глотнуть вина. — Подобные дела не происходят на ровном месте, Игорь Васильевич. Их нужно придумать, иметь связи, чтобы исполнить.
— К чему вы ведёте, Артемий Львович? — напрямую спросил я, потому как слушать по десятому кругу, как всё сложно, не хотел.
— Вам следует готовиться к тому, что дело будет долгим, Игорь Васильевич, — пояснил Золотарев. — Найдёт следствие бухгалтерские записи или нет, окончательный вердикт может быть вынесен через несколько лет.
Что-то мне совсем не понравилось, куда адвокат повернул разговор. Не хватало ещё, чтобы мой отец несколько лет хрен пойми, за кого под следствием просидел. Ему торчать в подобных местах нельзя, он слишком мягкий для этого человек. Да и сердце больное. Определённо надо с ним встретиться и напрямую от него выслушать версию произошедшего.
— Устройте мне встречу с отцом, Артемий Львович, — сказал я.
— Зачем вам это? — удивился адвокат.
— Хочу его морально поддержать и задать пару вопросов, может, он мне скажет что-то, что вам боится говорить.
Золотарёв состроил страдальческую мину и развёл руками.
— Игорь Васильевич, дело в юрисдикции Имперской службы безопасности, — напомнил он. — Это не обычная полиция, куда можно прийти и передать тортик на день рождения. Чтобы устроить свидание с Василием Петровичем, нужно нарушать закон. А как только мы — тут неважно, вы лично или я, как представитель ваших интересов, попробуем дать взятку должностному лицу, — он сделал очередную паузу, прежде чем продолжить. — Если об этом факте станет известно суду, Василий Петрович моментально выставит себя виновным. А это значит, что всё дело будет закрыто вот так!
И адвокат показательно щёлкнул пальцами.
— Я вас понял, Артемий Львович, — ответил я. — Что ж, спасибо за информацию.
Поднявшись из-за стола, я едва не столкнулся с идущей к столику официанткой.
— Ваш кофе, — произнесла она, вовремя остановившись.
— Поставьте на стол, — ответил я и прошёл мимо.
По сути-то ничего нового адвокат не сказал. Единственный момент — пропавшая бухгалтерия. Наверняка бумаги исчезли не просто так, они должны поставить точку во всём деле, это главная улика. Именно поэтому у документов выросли ножки. Но их нужно найти, рассчитывать, что это сделают следователи, не стоит. Знать бы ещё, где искать.
И ещё мне не понравилась реакция Золотарёва на мою просьбу организовать встречу с отцом. Очень не понравилась. С отцом однозначно надо встретиться. И как можно скорее.
* * *
Войдя в свой подъезд, я направился не домой, а к Саниному отцу. Всю дорогу у меня не выходили из головы слова адвоката. Он явно вёл к тому, что, несмотря на все шансы вытащить отца, реальные выгодоприобретатели не позволят нам добиться освобождения. Потому как если не сядет Василий Петрович Воронов, придётся скормить Имперской службе безопасности кого-то из своих. А своих аферисты сдают редко — только когда совсем деваться некуда.
Надавив на кнопку звонка, я принялся ждать. Однако дверь открылась быстро. Александр Витальевич встретил меня кивком и тут же отступил в сторону, позволяя мне переступить порог.
— Случилось чего? — уточнил он, видя моё не слишком довольное лицо.
— Пока вроде бы и нет, сегодня встречался с адвокатом, он работает, — ответил я и тут же перешёл к главному вопросу: — Скажите, Александр Витальевич, можно как-то устроить мне встречу с отцом?
Заместитель прокурора почесал подбородок, не сводя с меня взгляда.
— Так вроде с ним Золотарев должен регулярно видеться? — спросил он. — Через него и весточку передать можно. А просто так с подозреваемым Имперской службой безопасности встретиться — практически нереально, Игорь.
Я пожал плечами и развёл руками.
— Ну, Александр Витальевич, вы же знаете отца, — произнёс я. — Я представляю, как ему сейчас сложно и тяжело. Он помочь хотел, а в итоге теперь за решётку сядет? И кто его подставил? Человек, которому он доверял, как себе, с которым много лет бок о бок отработал. Нужно, Александр Витальевич, мне просто нужно с ним встретиться и поддержать.
Хозяин квартиры покачал головой.
— Повезло Петровичу с тобой, Игорь, — произнёс он.
— Вам с Саней тоже повезло, — ответил я.
Заместитель прокурора неловко потёр руки о штанины домашних брюк. Посмотрел на меня и вздохнул.
— Ладно, Игорь, — заговорил он. — Я посмотрю, что можно сделать, но сразу говорю: дня три на это уйдёт. И то далеко не факт, что свидание разрешат. Сам понимаешь, округ — не моя юрисдикция. Будет сложно что-то придумать, но я постараюсь.
Я кивнул.
— Большое спасибо, Александр Витальевич.
— Да пока не за что, Игорь.
Из его квартиры я вышел и решительно направился к Инне Евгеньевне — матери Насти. Девчонку требовалось вытаскивать, и чем скорее, тем лучше. Ну не мог я бросить в беде человека, который моему отцу жизнь спасал во время его сердечных приступов. И не раз. Но прежде всего следовало убедиться, что всё действительно так, как я думаю.
Инна Евгеньевна открыла дверь резко, явно торопилась на звонок, но, увидев, что это всего лишь я, замедлилась. Взгляд женщины стал тусклым.
— Здравствуй, Игорь, — произнесла она.
— Добрый вечер, Инна Евгеньевна, — поздоровался я. — Позволите войти?
Она несколько секунд разглядывала меня, после чего кивнула и впустила в квартиру. Внутри сразу ощущалось, что здесь живут одни лишь женщины — рюшки, цветочки, какие-то кисейные занавески. Бабское царство, одним словом.
— Я много времени у вас не займу, Инна Евгеньевна, — произнёс я. — У меня появились знакомые ребята
