class="p1">— Пошли хоть кофе попьём.
Мы спустились на первый этаж, к кофейному автомату, пойло там конечно, то ещё, но двойной экспрессо хоть немного бодрил. Я смотрел на проходящих мимо людей как через дымку, пока в этом беспорядочном потоке взгляд не зацепился, странную фигуру. Огромный, бородатый мужик, одетый в строгую рубашку и брюки, ему бы пошли скорее штаны и касуха, приближался ко мне.
— Доброе утро Дмитрий Алексеевич, — проговорил мужчина, протянув мне руку. — Не хотелось бы беспокоить вас в такое время, мы сочувствуем вашему другу. Я пришёл забрать браслет.
Пока я соображал, о чём может идти речь, он указал рукой на моё запястье. Браслет. Уже всё, я даже как-то сроднился с этой штукой. Расстегнул ремешок и протянул ему вещь. Это всё. Теперь меня ничего не связывает с этой игрой. Всё кончено. Только… Лисичка… выхватив телефон, стал просматривать имеющиеся на неё приложения, но не находил нужного.
— Подожди, — я догнал мужика, — как мне найти девушку, что играла со мной. Мне нужны её данные.
— Ни как, — спокойно ответил тот. — Игра закончена. Все ваши данные стёрты. Никто и никогда о вас не узнает. Ничего не было, ни вас, ни игры. Гейм овер. — со смешком закончи он и направился к выходу.
Чёрт. Я с разворота ударил автомат в боковую стенку. Как её теперь искать.
— Идём, — перебил меня Ромка. — Там Завидный нас ждёт.
Я найду тебя лисичка, ты только потерпи немного, сейчас только разберусь с Ником.
— Состояние стабильно тяжёлое, его переводят в реанимацию, но операция прошла хорошо, — доктор снял очки и потёр переносицу. — Заставил ваш друг, нас понервничать, запускать пришлось. С нашей стороны сделано всё что нужно, дальнейшее уже зависит от него. В повторной операции, я необходимости не вижу. По крайней мерее пока. После того как Никита отойдёт от наркоза, я составлю примерный план лечения.
— Я зайду к вам позже, — обратился к врачу Ромка, намекая на благодарность, то кивнул и собрался уходить.
— А когда его можно будет увидеть, — спросила Нелли Николаевна, жалобно всхлипывая. Завидный посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на Романа.
— Я могу распорядиться, чтобы вас пустили к нему в реанимацию, но он сейчас в таком состоянии, сами понимаете. Авария, операция, только бы вы не свалились рядом, при его виде.
— Я понимаю, я всё понимаю, я ненадолго, одним глазком только.
— Не более пяти минут, — доктор снова обвёл нас взглядом и добавил, — на каждого, не более двух человек. Роман Юрьевич, я из-за вас на должностной выговор напрашиваюсь.
Столько, сколько отстегнёт ему Ромыч, сгладит неприятное послевкусие, должностного выговора. А посмотреть на нашего аварийного всем хотелось. Первые конечно пойдут родители, потом зайдём мы с Ромкой.
— Димаа, — раздалось жалобное, где-то недалеко от меня.
— Олеся, — удивился я, — ты как тут?
— Это правда, он разбился? — девушка не была похожа сама на себя, всегда с идеальной укладкой и макияжем, сейчас она стояла передо мной растерянная и надломленная. Не накрашенная, с красными глазами и припухшими веками, бесконечно облизывая пересохшие губы и терла уже раскрасневшийся нос.
— Да Олеся, состояние тяжёлое, много переломов и травм, сейчас переводят в реанимацию, уже прооперировали, но была остановка сердца. — я говорил твердо, чеканя каждое слово. Вроде и не она виновата в дурости Ника, но… мне просто нужно было кого-то обвинить, и я выбрал её, ту которая сводила моего друга с ума и свела, кажется.
Только такого эффекта, от своих слов, я не ожидал, Олеся вдруг упала на колени и буквально взвыла, как раненый зверь. Теть Нелли подбежала к ней и стала успокаивать, Ромка пытался поднять и поставить на ноги, но она валилась снова. С помощью медперсонала, нам удалось усадить её на диван и дать успокоительное.
— Олеся, он ещё живой, — с нажимом произнёс я. — И сейчас от него, как и от нас тоже, зависит его дальнейшее состояние. Нас пустят в реанимацию к Нику, но на пять минут, и… без лишних эмоций, закатишь истерику там, и всех выгонят. Ты поняла.
Девушка часто-часто закивала головой. Пусть идет с Ромкой, я после них. Одну её туда точно отпускать нельзя. Мы дождались, когда выйдут родители Никиты, на матери не было лица, но она попыталась изобразить одобрительную улыбку, пропуская следующих в палату.
— Вот, дьявол, — зашипел Ромыч, доставая телефон. — Это из офиса, я совсем забыл про работу. Иди ты Диман, я дам распоряжения на сегодня.
Пикающие звуки и опять этот тошнотворный запах. Ник был увешен проводами и капельницами. Олеся на удивление держалась, лишь иногда всхлипывая. Лицо Ника желало оставлять лучшего. Сломанный нос и синяки под глазами, эффект сработавшей подушки безопасности, и глядя на него я впервые задумался с какой скоростью он мчал. С охрененной. Девушка гладила его по голове, легонько целовала заросшую щёку и что-то нежно шептала. Я же мысленно ему посылал, какой он идиот, и, если мне скажут, что он сам это сделал, я сломаю ему нос ещё раз.
— Давай брат, держись мы с тобой. — сжал его холодные пальцы. Олеся проворковала на ушко, поцеловала, наверное, все открытые и не израненные участки тела Никиты, и проследовала за мной на выход.
Ник должен был вот-вот прийти в себя, но нас к нему сразу всё равно не пустят, им сначала займутся врачи. Поэтому было принято решение, увезти его родителей домой, да и самим бы не помешало отдохнуть, а вечером так же по очереди навестит его. Только планы наши поменялись, едва я принял душ и упал в кровать. Пришло сообщение от Ромки, Завидный сообщил, что Никита не вышел из-под наркоза, а впал в кому.
Следующие три дня мы поднимали всё связи, были приглашены лучный нейрохирург и кардиолог, но все как один говорили, что видимых причин для комы нет.
— Мы не знаем, что уже искать, Роман Юрьевич, — кипятился Завидный. — Видимые повреждения комы дать не могут, осложнений нет, он стабилен. Вы сами слышали других врачей, он сам не хочет. Такое бывает, человеку просто не за что хвататься, он не хочет обратно.
— Есть за что, у него есть мы. — упрямо твердил Ромка и я.
— Значит этого мало, — вынес вердикт врач.
По коридору в нашу сторону шагала Олеся, она уже не плакала, но глаза впали, кожа была бледная, она явно похудела за эти несколько дней.
— Дайте распоряжение, чтобы к нему пускали родных, беспрепятственно. Я найду ему смысл. — сдерживая проступающий наружу гнев, как мог аккуратнее взял Олесю под локоть и отвёл в сторону.
— Олеся, сейчас мне некогда
