и мотивов, но основа его оставалась прежней даже через много десятилетий: у Стивена Спилберга в продолжении «Парка юрского периода» в тираннозавре, вырвавшемся на улицы Лос-Анджелеса, новой была только созданная на компьютере внешность чудовища. Смысл образа оставался прежним: человек снова и снова пытался утвердить свою власть над живой стихией и раз за разом расплачивался за свою самонадеянность.
Но для того чтобы этот образ «заработал», стихия должна была быть именно «живой». Зритель не поверил бы в очередную нарисованную «Герти», и максимальная достоверность анимации стала главной целью О’Брайена. Он сделал в этом отношении всё, что мог. Остальное сделало воображение зрителей.
Даже при современной частоте смены кадров (24 в минуту) движение в кукольной анимаций не выглядит естественным, а в 1920-х годах плёнка двигалась заметно медленнее — ещё приняты были скорости съёмки и воспроизведения 16 и 20 кадров в секунду. Рывки и дискретность движения кукол на экране можно было заметить невооружённым глазом. В современных фильмах быстро движущийся «спецэффект» искусственно «смазывается», что полностью снимает впечатление «пошаговости»; у О’Брайена, естественно, таких возможностей не было. Но они были и не нужны: зритель был готов верить экрану и так. Лучше всего это продемонстрировал розыгрыш, устроенный в связи с этим фильмом сэром Конан Дойлом: в 1922 году он приехал в Штаты, впечатлился сделанными О’Брайеном рабочими фрагментами и, будучи большим любителем розыгрышей, рискнул продемонстрировать плёнку на заседании Американского общества иллюзионистов. Фокусники в полном остолбенении отсмотрели фильм, в котором аллозавры нападали на семейство трицератопсов. Никаких комментариев писатель при этом аудитории не дал, оставив увиденное на экране без объяснения. На следующий день «New York Times» опубликовала отчёт об этой демонстрации на первой полосе; репортёр Нил Петтигрю с профессиональной объективностью сообщал о том, чему он был свидетелем: «Чудовища древнего мира, — или нового мира, если господин Конан Дойл его действительно открыл, — выглядели поразительно реалистичными. Если это и подделка, то мастерская».
Вышедший на экраны в 1925 году «Затерянный мир» стал безусловным хитом, и О’Брайен начал готовить следующий фильм про столкновение людей с доисторическими чудовищами. Проект получил предварительное название «Сотворение», сюжет его был выдержан в традициях классического приключенческого романа. Группа путешествующих на яхте молодых бездельников попадает в шторм; с гибнущего судна их спасает случайно оказавшаяся поблизости подводная лодка. Уйдя под воду, лодка обнаруживает там странных огромных животных и вскоре всплывает у берега острова, отсутствующего на картах. Высадившаяся на берег команда сталкивается с доисторическими существами и большей частью гибнет. Оставшиеся в живых сами не в состоянии управлять субмариной и покинуть остров. Не переставая сражаться с чудовищами, они пытаются построить передатчик, обнаруживают руины древнего храма, переживают уничтожающее остров извержение вулкана. В последний момент их спасают прилетевшие самолёты.
«Сотворение» было для О’Брайена фильмом его мечты. Он даже заранее сделал для него довольно много готовых сцен с динозаврами. Однако необходимые на такую масштабную постановку затраты неизменно отпугивали одну кинокомпанию за другой. В 1931 году проектом заинтересовались продюсер Дэвид Сэлзник и студия RKO. Была начата предварительная работа, даже отснято кое-что, однако вскоре стало ясно, что трудности и стоимость постановки киношники явно недооценили. В результате проект был закрыт — к этому, по слухам, приложил руку сотрудник RKO Мериан Купер, — а взамен О’Брайену предложили поучаствовать в проекте под названием «Восьмое чудо света», режиссёром которого оказался по странному совпадению тот же Мериан Купер….
В процессе съёмок «Восьмое чудо света» переименовалось — в предварительной рекламе фильм назывался «Зверь», затем «Конг», а на экраны в марте 1933 года вышел под названием «Кинг-Конг».
Фильм стал легендой практически сразу — и остаётся ею по сей день. Количество использованных в нём кинематографических новаций феноменально. Уиллис О’Брайен впервые в истории безупречно совместил в одном кадре живых актёров и кукольных чудовищ. Впервые в истории созданный с помощью кукольной анимации персонаж стал фактически главным героем игрового фильма. У кукольного Конга были выразительные крупные планы (для их съёмок был сделан бюст в натуральную величину с управляемой мимикой) и в целом он «работал» в фильме как полноценный и персонаж, в сцене смерти зритель ему искренне сопереживал. Впервые в истории действие фильма сопровождалось музыкой, специально написанной как органичный фон для происходящего в нём действия…
И снова был достигнут новый уровень достоверности фантастической картинки, по сравнению с которым динозавры из совсем недавнего «Затерянного мира» выглядели уже архаикой. Детальность проработки кукольной модели и техника съёмки были поразительны для тогдашнего зрителя, на образ работали даже неизбежные технические издержки — например, критики в восхищении писали о том, что у кукольного Конга даже шевелится шерсть на загривке, хотя это шевеление было всего-навсего результатом прикосновений к кукле пальцев О’Брайена, который для съёмки очередного кадра менял позу Конга.
Кстати, личный вклад О’Брайена в фильм и в этот раз был неимоверен — одну только сцену поединка Конга с птеродактилем он снимал семь недель кряду, а подобных эпизодов в фильме было множество. (Некоторые из них оказались настолько эмоционально насыщены, что после тестовых показов их пришлось вырезать из прокатной версии — например, зрители очень тяжело реагировали на сцену гибели моряков, упавших в ущелье с гигантскими пауками и крабами.) Но, признавая заслуги аниматора, история так и не собралась, по большому счёту, воздать ему должное: ни один из задуманных им проектов так и не был воплощён при его жизни, да и жизнь его складывалась не так чтобы очень удачно. Единственного «Оскара» он получил за вполне средний фильм 1949 года «Могучий Джо Янг», на котором работал скорее консультантом, а спецэффекты на самом деле делал молодой Рэй Харрихаузен.
Вот кого известность и популярность стороной не обошли — Харрихаузена. Посмотрев «Кинг-Конга» в 1933 году, Рэй ещё подростоком «заболел» спецэффектами. В 1952 году фильм был повторно выпущен на экраны — и поднял своим новым успехом настоящую волну «фантастики о чудовищах», и создавал этих чудовищ с неизменным успехом именно Харрихаузен. «Чудовище с глубины в 20 тысяч саженей», «Седьмое путешествие Синдбада», «Язон и аргонавты», «Миллион лет до нашей эры» (ах, какие там были динозавры!), «Золотое путешествие Синдбада» — многие из этих волшебных фильмов прорвались даже сквозь «железный занавес» в кинотеатры СССР и вызвали пожизненный восторг у советских мальчишек…
Впрочем, у советского кино была собственная гордость — фильм «Новый Гулливер», вышедший на экраны в 1935 году полнометражный дебют режиссёра Александра Птушко. Фильм этот называют иногда первым полнометражным мультипликационным фильмом, однако это утверждение вызывает сомнения — ещё в 1930 году Владислав Старевич закончил во Франции съёмки
