добиться расположения учителя, – отвечаю я.
Она закатывает глаза и садится за другую парту.
Мистер Фигероа начинает лекцию о «Великом Гэтсби», которого я еще даже не начинал читать. Наверное, на этот раз просто посмотрю фильм до конца, если придется. Или кто-нибудь поделится со мной конспектами, или еще как-то поможет. Я же чертов Ланкастер. Мне все повинуются.
Я перестаю слушать его монотонный голос, рассматривая затылок Рен. Ее темные волосы собраны в высокий хвостик, вьющиеся кончики касаются спинки темно-синего пиджака. Не сдержавшись, я протягиваю руку, наматываю прядь на палец и слегка тяну.
Рен не реагирует. Даже не шелохнется, и я задумываюсь, почувствовала ли она.
Оглядевшись по сторонам, я убеждаюсь, что на меня никто не смотрит. Не стоит играть с ее волосами у всех на виду. Могут неправильно понять.
Хотя что в этом плохого? Подумают, что мы неравнодушны друг к другу? И что с того?
Господи, я похож на идиота даже в собственных мыслях. Я не могу влюбиться в эту девушку. Она не для меня. Слишком хорошая, слишком милая, слишком невинная и доверчивая. А еще вся в расстроенных чувствах из-за развода родителей.
Нужно оставить ее в покое. Быть ей другом и бросить всякую надежду однажды увидеть ее обнаженной.
– Мистер Ланкастер, вы слушаете?
Полный самодовольства голос Фигероа застает меня врасплох, и я свирепо смотрю на него, не обращая внимания на смешки в классе.
– Да.
– Тогда назовите нам одну из тем этой книги, – Фигероа скрещивает руки и ждет, что я облажаюсь.
Я пытался посмотреть фильм, когда мне было, кажется, лет десять? Не помню. И почти ничего не помню о самом фильме. Я вышел из зала уже через пять минут, чуть не сойдя с ума от скуки. Но я знаю несколько тем, затронутых в нем.
– Жадность? Излишества?
На лице учителя мелькает удивление.
– Верно. Что еще? Кто ответит?
Кто-то поднимает руку, и он вызывает ученика, уйдя в другой конец класса. Рен поворачивается боком и бросает на меня непроницаемый взгляд.
– Почему ты сел рядом со мной? Обычно сидишь в конце.
– Решил сесть рядом с другом. – Я протягиваю руку и снова дергаю ее за хвостик, и на этот раз она замечает. – Мне нравится твоя прическа.
Ее щеки заливает румянец.
– Спасибо, – Рен снова отворачивается, и я улыбаюсь.
Она правда думает, что сможет сохранить между нами исключительно дружеские отношения?
Я покажу ей дружбу.
Глава 21
Рен
– Рен, – Фиг останавливается прямо возле моей парты, и я поднимаю взгляд. – Поговорим?
Не дожидаясь моего ответа, он идет к своему столу, а я плетусь следом, не осмеливаясь взглянуть на Крю. Не сомневаюсь, что увижу на его лице.
Злость. Досаду. Раздражение.
Сегодня среда после судьбоносного дня, когда моя жизнь изменилась во многих отношениях, и я просто пытаюсь справляться день за днем. Отец звонит мне каждый вечер и мягко интересуется, как прошел мой день. Я отвечаю как можно более кратко, не зная, как говорить с ним и что сказать.
Папа беспокоится обо мне после новости о разводе. Наверное, я должна счесть это милым, но что-то подсказывает мне, что он просто пытается прикрыть свой зад. В понедельник мама прислала мне сообщение, чтобы узнать, как я, но больше от нее ничего не слышно.
Как всегда.
А еще Крю.
Я не могу перестать о нем думать, хоть и твержу себе, что это ни к чему не приведет. Каждый вечер перед сном я вновь вспоминаю, как он целовал меня на заднем сиденье машины. Невольно задаюсь вопросом, как бы сложились наши отношения, если бы я продолжила с ним видеться. Он был так мил в галерее и после, за обедом. Казалось, что я на свидании с парнем, которому, возможно, искренне нравлюсь.
Все испортили мои родители. Новость о разводе подорвала для меня саму мысль о возможных отношениях с Крю или с кем бы то ни было. В тот вечер ужин у фон Веллеров прошел ужасно. Ларсен без конца пытался заговорить со мной, пофлиртовать, а я была так холодна, что окончательно остудила его пыл. Что для меня не характерно. Я постоянно размышляла о том, что сказал Крю, и о его предостережении насчет Ларсена. А еще о том, что родители пытаются свести меня с ним на благо моего будущего.
Немыслимо.
После того страстного поцелуя, который Крю подарил мне в понедельник в том пустом классе, он больше не допускал никаких фривольностей, и я невольно испытываю…
Разочарование.
Знаю, сама сказала, что хочу, чтобы мы остались друзьями, и не передумала по этому поводу, потому что мне сейчас совсем ни к чему забивать голову потенциальными отношениями. Не думаю, что мне хватит эмоциональных сил справиться с чем-то столь головокружительным.
А Крю Ланкастер вызывает у меня поистине головокружительные чувства.
Но мне все равно хочется, чтобы он целовал меня. Или держал за руку. Обнимал. В его объятиях так приятно. Он теплый, твердый и божественно пахнет.
– Рен? – Фиг уже сидит за своим столом, а я застыла перед всем классом и наверняка выгляжу как идиотка.
Я спешу к его столу, поджав губы, чтобы не начать извиняться.
Слишком уж часто извиняюсь без повода. Почему я должна сейчас извиняться? Потому что всегда так делаю? Это перестало быть достаточно веской причиной.
Мне правда пора постоять за себя.
– Все в порядке? – спрашиваю я Фига, подойдя к его столу.
– Я как раз собирался задать тот же вопрос. – Он кладет руки на стол и понижает голос. – Я вижу, что тебя что-то беспокоит.
Учитель слишком проницателен. Это опасно. Словно он умеет сближаться с девушками, когда они особенно уязвимы, а потом пользоваться ими.
– Все хорошо. Правда.
– Тебе кто-то докучает? – Фиг поглядывает туда, где сидит Крю. На его новое место прямо за мной. Я быстро оглядываюсь через плечо и вижу, что Крю неотрывно смотрит на нас свирепым взглядом. Будто ему плевать, что его подловили за подсматриванием. – Я могу поговорить с ним, если хочешь.
Я мотаю головой.
– Крю мне не докучает. – Даже не скрываю, что мне ясно, о ком он говорит.
– Ты уверена? Знаю, что он умеет запугивать. Славится в кампусе тем, что время от времени задирает девушек.
Я не удивлена. За эти годы Крю много раз пытался меня запугать, но я почти не реагировала, что, вероятно, злило его еще больше.
– Он меня не задирает. Крю – мой друг.
Фигероа вскидывает брови.
– Твой друг? О, Рен. Прошу, скажи, что
