девочка, — криво усмехается Лебеда, но потом резко стирает с лица улыбку. — А если я сделаю вот так?
И он вдруг делает очень быстрый и широкий шаг ко мне, вставая вплотную. Да еще и наклоняется вперед, прижимаясь чуть ли не нос к носу.
От неожиданности я вздрагиваю и вся сжимаюсь в ожидании агрессивного поцелуя. Тело отлично помнит все прошлые выходки блондина, так что эту инстинктивную реакцию на опасное соседство удержать не получается.
Однако Лебеда делает свои — совершенно неправильные! — выводы и заметно мрачнеет.
Я тяжело вздыхаю.
Ну почему в наших с ним отношениях вечно какие-то непонятки и сложности? Как будто их магнитом притягивает… И как будто мы разговариваем на разных языках. На венерианском и марсианском, ага.
Нет, так больше нельзя! Надо покончить с бесячим недопониманием и рассказать ему всë, что я чувствую. Чтобы больше не думалось, есть у нас с ним шанс или нет. А дальше — пусть будет, как будет.
Собираюсь с духом, заглядываю в мрачные тëмные глаза.
— Тимур… — и умолкаю под давлением его жесткого пальца, прижавшегося к моим губам.
— Не надо, Диана, — напряженно говорит Лебеда. — Не надо уверять меня, что мужская внешность для женщины не имеет большого значения. Я знаю, что это не так. Имеет, и еще какое. Конечно, мне такое в лицо многие поостерегутся сказать, потому что я могу компенсировать их отвращение деньгами и связями… но тебя это не интересует, я уже понял. Или ты так прониклась моим замечательным внутренним миром… — на его обожженном лице появляется саркастическая усмешка, — …что всë остальное тебе безразлично?
Я сердито дергаю головой, сбрасывая его палец. Он хочет правду, значит? Сейчас получит!
— Мне ничего не известно о твоем внутреннем мире, Тимур. Мы слишком мало с тобой просто по-человечески разговаривали. Но сегодня… я впервые поняла, что ты лучше, чем я думала. Потому что не каждый человек в минуту опасности рискнет закрыть собой другого и…
— Твоего «спасибо» было достаточно, — морщится Лебеда.
— Я пытаюсь сказать, что готова узнать тебя получше, как ты вроде этого и хотел! — начинаю я злиться. — Потому что у меня к тебе… потому что ты мне и так нравишься! Просто твое обращение со мной бесило.
— Не путай благодарность с реальными чувствами.
— Не понимаю. Ты что, передумал? Ну… насчет меня… — мой голос уже подрагивает от волнения. — Но ведь там, в душе, ты говорил мне, что…
— Тогда я еще не понял, что обстоятельства изменились, — следует ровный ответ. — Но консультация с врачами всë прояснила… и усложнила. Я не собираюсь никого тащить в отношения, основанные на благодарной жалости. Особенно тебя… Диана.
Вся моя женская сущность сразу же домысливает недосказанное, и я вспыхиваю от ревнивого возмущения.
— Вот как?! Значит, меркантильные девушки теперь тебя устраивают больше?
— В первую очередь я делаю это ради тебя самой, — неохотно цедит Лебеда. — Ты сама потом поймешь и порадуешься, что не поддалась эмоциям. Сейчас ты в шоке и не способна объективно оценить свое отношение ко мне.
Я так злюсь, что еще немного, и из моих ушей пар повалит. Тоже мне, объективный нашелся! За меня всë решил заранее! Тимур, блин, Аркадьевич…
— Не думала, что из-за какого-то ожога на лице ты так быстро поменяешь планы. И так легко от меня откажешься. Значит, на самом деле я тебе и не нужна…
— Не нужна?! — вдруг взрывается Лебеда и наклоняется ближе.
Я чувствую, как под его напором делаю несколько шагов назад, а затем меня легонько впечатывает в стену спиной. Глаза блондина горят черным пламенем и смотрят так яростно, будто их обладатель вот-вот начнет меня трясти, как грушу.
Но мне всë равно. Я слишком сильно хочу ясности между нами.
— Да! — вызывающе вскидываю голову. — Не нужна! Теперь это очевидно.
Пальцы Лебеды снова тянутся к моему лицу и, скользнув по щеке, с внезапной резкостью наматывают на себя густую прядь волос, не давая отвернуться.
— Ни одну девушку я в жизни не хотел так сильно, как тебя, Диана, — тихо и медленно произносит он. — И ни одна из них не могла заставить меня раньше задуматься над мыслью…
Он делает долгую паузу, рассматривая меня с каким-то горьким сожалением. И от напряженного ожидания дальнейших слов мое тело начинает потряхивать мелкой дрожью.
— Мыслью о чëм? — не выдерживаю первой.
— О том, что я был не прав. Что любовь в том виде, каком ее представляют обычно люди, возможно, и существует. И что я не понимал этого… пока не встретил тебя.
Снова молчим.
Рука Лебеды в моих волосах то натягивает прядь на себя, то ослабляет напор в своеобразной агрессивной ласке. И каждое его движение посылает вдоль моего позвоночника вниз волны мурашек. Наши взгляды прикованы друг к другу невидимой цепью безумного влечения, от которого внутри так болезненно сладко.
С каждым мгновением у меня всë больше кружится голова. Хочется то ли расплакаться, то ли расхохотаться, а потом крикнуть этому пресыщенному женщинами бабнику, какой же он тугодум, раз понял это только сейчас. И как я же рада, что наши чувства взаимны. Господи, как же я рада…
— Тимур Аркадьевич! Можно? Я привезла на подпись временную доверенность по агентству на Боярова Василия Андреевича, как вы велели…
От легкого стука гипноз момента ослабевает, и Лебеда оборачивается, отпуская меня на свободу.
Я с раздражением наблюдаю, как в дверной проем просовывается голова секретарши из модельного агентства. При виде ожога на лице босса она застывает с приоткрытым ртом… после чего с очень красноречивой торопливой неловкостью отводит взгляд в сторону.
Ее реакция крайне неприятно бросается в глаза. Увы, не только мне одной.
— Диана, ты можешь идти, — спокойно, слишком спокойно говорит Лебеда, заставив мое сердце сжаться от неприятного предчувствия. — Мне нужно поработать.
И снова отворачивается к окну.
Глава 32. Неожиданный гость
Сижу на подоконнике, уткнувшись носом в холодное стекло. Погода пасмурная, как и моё настроение.
В маленькой комнатке-каморке под лестницей всë, как обычно. Маленькое окно открывает «прекрасный» вид на задний двор с помойкой и облюбовавшими ее бездомными котами. А еще — на порыжевший от ржавчины мангал, который прописался здесь еще с летних тусовок Славки и Веньки.
Названные братья перестали допекать меня от слова «совсем». Несколько дней назад к ним заявился Гоблин, главарь их местной поселковой шайки, и вызвал на серьезный разговор. Между делом шепнул мне, что я теперь особа в городе не просто важная, но и прямо-таки неприкосновенная… а потом попросил при случае замолвить за него словечко
