в логове врага! Вдруг попадется, ее поймают на воровстве? Наверное, страшные картины крутились у Боба в голове.
Однако обошлось. В шесть ноль три пришло сообщение: «Ключ у меня, Бегичи дома. Через десять минут встречаемся».
Мы переполошились, хотя были наготове. Боялись, нас остановят, но администратор, которая увидела нашу компанию возле лифта, улыбнулась и ничего не сказала.
Когда мы вернулись в отель, она спросила маму, не желает ли госпожа забронировать номер, но мама отказалась. Заявила, что мы съезжаем сегодня, в какое время, уточнять не стала. Мама умеет говорить так, что не захочешь лезть к ней с вопросами. Администратор и не полезла. И сейчас промолчала.
Отель выглядел полупустым. Гости разбрелись: кто на пляже, кто на экскурсиях, время ужина еще не наступило. Часть персонала (экономисты, секретари, маркетологи, кадровики, массажисты, уборщики и кто-то еще, я не в курсе, как функционирует отель) разошлась по домам, это нам на руку.
Вот и дверь архива. Присмотревшись, я увидал, что она не обычная, деревянная, а толстая, похожая на дверь сейфа. Уверен: мы на верном пути. Если в кабинете нет ничего важного, зачем нужна бронированная дверь?
Катарины возле нее не было. Она пришла раньше и, стоило нашей процессии подойти, высунула голову в коридор, знаками велела входить.
Когда все оказались внутри, Катарина закрыла за нами дверь.
Помещение было намного больше, чем можно представить. Помните палатку в романах про Гарри Поттера, которая снаружи выглядела маленькой, а внутри была многокомнатной? Вот и к архиву словно применили заклятие незримого расширения.
Посередине стоял стол — кажется, дубовый, старинный, с тумбами. Он был пуст, если не считать лампы с зеленым абажуром на толстой, массивной металлической лапе. Кресло с высокой спинкой и малахитовой бархатной обивкой было им под стать: громоздкое, антикварного вида.
Помещение было лишено окон, вдоль трех стен в несколько рядов выстроились полки. На полках, как и говорил Боб, находились буклеты. Устроено все было, как в библиотеке: буклеты размещались под указателями, были рассортированы по датам и по алфавиту. Четкая система, строгий учет.
Каждый буклет — это человек. Еще живой, но уже обреченный на смерть. Или мертвый, слоняющийся по «Бриллиантовому берегу» неприкаянной тенью. Счет шел на сотни, может, и тысячи. У меня закружилась голова: сколько жертв! Отель работает много лет, в сезон приезжает столько народу! И все эти люди запутались в паутине.
Надо сжечь богомерзкий архив. Огонь все уничтожает, это могучая и безжалостная сила. У мамы есть в кармане зажигалка — серебряное сердечко.
Мне не удалось обдумать это до конца, поскольку…
— Добрый вечер, господа. Как здорово, все в сборе, — сказал Филип Бегич.
Богдан стоял рядом с ним и улыбался. Откуда они взялись? Я в который раз заметил (не без зависти, зачем себе врать), насколько братья хороши: высокие, красивые, искрящиеся успехом, как бриллиант переливается блеском в солнечных лучах.
«Мы глупцы», — уныло подумал я.
Все шло чересчур гладко, пробраться в архив удалось слишком легко. Следовало сообразить, это подстава, ловушка, но мы радостно полезли в нее. Бегичи заметили кражу, сложили два и два.
Но Катарина все еще стояла возле двери, и ключ был у нее в руке.
— Уходи! — крикнул ей Боб.
Она могла спастись. И открыть дверь нам.
Но Катарина, вместо того, чтобы воспользоваться шансом, сделала совсем другое. Пересекла комнату, подошла к Богдану и дала ему ключ на брелоке в виде громадного фальшивого бриллианта со сверкающими острыми гранями.
Богдан привлек Катарину к себе, поцеловал в щеку, продолжая безмятежно улыбаться.
Взглянув на Боба, я понял, что теперь знаю значение выражения «на нем лица нет». Сильнейшее потрясение, боль и пустота, как будто классную доску протерли тряпкой, — вот что это значит.
— Не спешите осуждать вашу подругу, — проговорил Филип. — Она сделала правильный выбор. Призываю вас не суетиться и последовать ее примеру.
— Что происходит? — спросила мама. — Объясните немедленно.
— Госпожа Лазич, вы не в том положении, чтобы требовать, — сахарным голосом произнес Филип. — Незаконно проникли сюда, не имея права находиться в этой комнате. Если я вызову полицию, боюсь, у вас будут проблемы. Но зачем эти сложности? Предлагаю успокоиться и поговорить.
— Катарина, зачем ты врала? Это низко, — не сдержался Боб.
Она прикусила губу.
— Я не врала. Просто рассказала не все.
— Сказала, будто боишься, что тебя подслушивают, а самой нужно было получить от них указания, как себя вести. Тебе велели все выведать и заманить нас. Скажешь, я не прав?
— Прав, — не стала отпираться Катарина.
Ей было неловко. Но нам с Бобом — еще хуже. Как смешны мы были с детскими репликами про «команду».
— Когда ты предала нас? — не успокаивался Боб. — С самого начала притворялась?
Катарина вспыхнула.
— Нет, конечно. Но когда увидела, что написано в буклете…
Филип не дал ей договорить.
— Простите, что перебиваю, но об этом чуть позже. Не стоит превращать беседу в балаган или водевиль с выяснением отношений.
— Чего вы от нас хотите? Что с нами сделаете? — сквозь зубы произнес Боб. — Зачем заперли здесь?
В беседу вступил молчавший доселе Богдан.
— Вы ошибаетесь. Никто не станет удерживать вас насильно. Пришло время поговорить, и здесь мы можем сделать это спокойно и без помех. У вас наверняка много вопросов, мы с братом готовы ответить на них. Если же вопросов нет, можете уйти. Чтобы не осталось сомнений… — Богдан повертел в руке ключ и демонстративно положил его на стол. — Возьмите, откройте дверь и уходите, если желаете.
Мама и Боб переглянулись. Никто не двинулся с места.
— Я так и думал, — подытожил Богдан.
— Итак, если все остаются, начнем, — сказал его брат.
— Кто вы? — спросила мама. — Зачем это? — Она развела руки, указывая на полки с букетами.
— Мы ловцы, — ответил Богдан. — Расставляем сети, собираем урожай. Мы проводники: провожаем тех, кого нужно, туда, куда следует. Чтобы стало понятнее, придется вам выслушать небольшую предысторию.
Мама, Боб и я слушали. Катарина тоже.
— Нас считали счастливчиками, и это вправду было так. Нам с братом повезло родиться у любящих родителей, в обеспеченной семье. Мать с отцом имели возможность дать нам самое лучшее; мы росли, ни в чем не нуждаясь, получили отличное образование, занимались тем, что было по душе. Я — творчеством, искусством, Филип — бизнесом. Но материальные блага — это далеко не все. Знаете, как говорят: некоторые люди настолько бедны, что у них есть только деньги. Так вот мы были истинно богаты: у нас имелись не только они. Филип и я, отец и мать были очень привязаны друг к другу, у нас была крепкая, прекрасная семья. А потом все развалилось. Буквально в секунду. Авария отняла жизни
