раз пошлют убийцу. И далеко не факт, что особенности моего восприятия сработают и тут.
А с таким ограничителем Зеридад трижды подумает, прежде чем творить какую-нибудь дичь.
С первым претендентов закончили через пару минут, он прошёл проверку. Второй и третий провалили, им вместо заявленных пятых ступеней были официально присвоены четвёртые. Последний, не считая меня, сдал-таки на пятую. Остался только я.
— Жду тебя внизу, — бросил через плечо Зеридад, направившись к лестнице.
Поднявшись, я осторожно, чтобы не задеть головой потолок, двинулся за ним следом. Однако дойти до середины арены или как-то подготовиться к поединку мне не дали.
Стоило моей ноге ступить на пол арены — и мне в грудь едва не прилетел прямой удар Зеридада. Ни о каких правилах и честном бое явно не шло и речи, а работница центра, в предыдущие разы со смотровой площадки объявлявшая о начале схватки, и вовсе будто бы испарилась.
Лишь в последний момент я успел развернуть корпус, пропуская удар по касательной. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы рубашка из медвежьей кожи осталась цела. Пуговицы прыснули в стороны, и даже толщина не спасла материал от появления разрыва, пусть и небольшого.
Столь понравившаяся мне рубашка была испорчена и это была ещё одна причина накостылять Зеридаду по тыковке.
Благо, он оказался одарённым моего самого любимого физического типа. Самого любимого — потому что с ними я мог схлестнуться в ближнем бою, так как больше всего мне нравилось и где я мог показать максимум способностей.
И, в отличие от троицы пятых ступеней, которую на меня наслал герцог Самдаль, Зеридад определённо знал, как сражаться в теле сверхчеловека. Определённо, если бы я имел ту же силу, что сейчас, но не отработал движения с её использованием за полторы недели адских тренировок, он бы быстро меня одолел.
Его движения были максимально чёткими, выверенными и краткими. Это было максимально похоже на бокс, но будто бы ещё более концентрированный, без широких замахов и дальних кроссов.
Используя мощь своих мышц, Зеридад использовал молниеносные, длящиеся десятые, сотые доли секунды, прямые атаки, в буквальном смысле обрушивая на меня град ударов.
И в скорости я ему действительно очень уступал. Из-за техники, ведь мне всё-таки были привычны не совсем такие, похожие на выстрелы из минигана, атаки. Возможно отчасти из-за его магии, явно скорее нацеленной именно на скорость и ловкость, а не на силу.
В конце концов банально из-за габаритов. Как бы ни ломала правила привычного человеческого боя магия, законы физики оставались неизменны и тот, кто весил семьдесят килограммов, очевидно был быстрее того, кто весил триста пятьдесят.
Правда, отсюда следовала и другая непреложная истина. Если мне удастся нанести Зеридаду чистый прямой удар — он просто сломается. Он не был неуничтожимым зомби из катакомб под Оплотом и не был чудовищем вроде матери Руби.
Он был человеком и его тело оставалось человеческим, с поправкой на ступень магии. Однако сказать было сильно проще чем сделать.
Зеридад крутился вокруг меня как волчок и, даже если я бил, каждый раз довольно успешно уклонялся. А даже если удары и проходили, оказывались сильно смазанными, не способными не то, что решить бой, но даже сломать что-нибудь.
И то, что каждый раз в такие моменты я видел отражающуюся на его лице боль, не слишком-то утешало. Его удары, хотя ни один из них и не мог стать критическим, уже покрыли моё тело множеством синяков, кости — множеством трещин, а мои почки после пары минут боя уже почти что выли от боли.
Впервые я оказался на месте тех бугаев, с которыми мне приходилось драться в земной жизни. И с одной стороны это было даже как-то обидно и унизительно. Я, всегда выигрывавший за счёт подвижности и множества точных ударов, теперь не мог даже достать противника.
Но с другой стороны эта мысль дала мне идею о том, как закончить этот бой.
Разумеется, когда я дрался, я не всегда побеждал. Тем более когда противники были из превосходящей весовой категории. Какие-нибудь идиоты из универа брали максимум числом и выносливостью, загоняя меня как охотничьи псы лису.
Но и на многочисленных сборах я тоже не раз ввязывался в стычки с другими бойцами. Разумеется, вне ринга на вес и длину рук никто не смотрел.
Профессиональные боксёры, осознавая, что не могут поймать меня, скользкого как угорь, поступали уже по-умному. И мне ничто не мешало сейчас использовать их тактику.
Скоростному бойцу в схватке было жизненно необходимо пространство для манёвра. Когда быстрого, но слабого, в угол загонял медленный, но сильный, это был финиш. Потому в бою мне из прошлого и Зеридаду из настоящего приходилось постоянно двигаться, кружить, сокращать и разрывать дистанцию, чтобы не дай бог не оказаться в тупике.
Но, с другой стороны, медленному и сильному угол был не страшен. Он и так ловил удары от маленького юркого противника один за одним. Так какая разница, где это делать: посреди ринга или в углу у канатов?
При этом угол для здоровяка открывал в сражении против малыша огромный шанс. Он лишал надоедливого, будто комар, скоростного бойца трёх четвертей преимущества в подвижности.
Выскочить с ринга, чтобы нанести удар сбоку или сзади было невозможно. Единственной возможностью атаковать отошедшего в угол противнику было прямое столкновение.
Прежде чем я не просто понял, а осознал эту фишку, мне успели, используя её, пару раз хорошенько накостылять. Один раз ублюдок оказался настолько здоровым и сильным, что сломал мне к чертям даже не предплечье, а плечо, которым я в последний момент закрылся. К счастью, это случилось было после соревнований и свою заслуженную серебряную медаль я уже получил, а то было бы очень обидно.
Так или иначе, для Зеридада, вряд ли часто встречавшегося в бою с противниками настолько больше и сильнее его, эта фишка могла быть незнакома. И в любом случае лучше было получать по предплечьям и прессу, чем почкам.
Сделав вид, что он меня начал конкретно так давить, я медленно двинулся к ближайшему углу огромной арены. Её размеры были куда больше, чем у боксёрского ринга, но и наши возможности было невозможно сравнивать с возможностями обычных боксёров.
Так что уже секунд через пять я оказался в углу, уйдя в глухую оборону и продолжая получать от Зеридада тумаки. Пока что он оставался беспечен, вымещая свою злость и ожидая победы с минуты на минуту. Но если он просечёт мою тактику и станет осторожнее, тем более если решит прерваться, очевидно выигрывая «по очкам», всё может пойти коту под хвост.
Минута, две, две с половиной, две минуты сорок пять секунд… я чувствовал, что даже моя нечеловеческая во всех смыслах выносливость уже даёт трещины под шквалом атак Зеридада. В общем счёте с начала боя он уже точно нанёс мне более двух тысяч ударов и уже даже сам начал выдыхаться.
Но, если бы я сделал ставку просто на оборону, точно бы проиграл. В конце концов, он был одарённым шестой ступени, достаточно сильным, чтобы голыми руками рвать сталь и крошить гранит.
Тем не менее, начавшие появляться в движениях Зеридада кратчайшие паузы были именно тем шансом, которого я ждал. Опустил левую руку, будто уже не мог даже держать их перед грудью, схлопотал три или четыре прямых удара в живот и ощутил во рту привкус крови, видимо из разрыва в кишечнике.
Но в следующее мгновение, когда Зеридад, переводя дух, сделал ту самую паузу, вложив в удар ладонью всю массу и всё накопившееся раздражение, я выкинул вперёд опущенную руку и всё-таки добился первого чистого удара с самого начала этого боя.
Зеридад успел выставить блок перед грудью и отпрянуть назад, ослабив удар раза в два. Но это было совершенно неважно. Маленький слон мог задавить тебя ничуть не хуже, чем большой.
Его тело, из-за того, что удар был направлен чуть снизу вверх, отлетело метров на семь, прежде чем коснуться пола арены, после чего сделало ещё пару кувырков. И только потом Зеридад смог выправиться и встать на ноги.
Вот только вряд ли это бы ему помогло. Обе руки, сломанные в предплечьях, висели плетями, на губах показалась кровь, дыхание стало свистящим и тяжёлым, похоже мой удар, несмотря на блок,
