месте. Слон с нами не пошёл, у него своих командирских дел хватает, так что мы втроём: я, Нагма, Теконис.
С этой стороны довольно симпатичный город — фонари, кафе, невысокие (не больше пяти этажей) дома. Выглядит как Лондон девятнадцатого века, только без смога и тумана. Впрочем, Лондон я только на картинках видел. Люди одеты совершенно обычно, а редкие машины отнюдь не производят впечатления винтажных — город как город.
— Это Библиотека! — сказал торжественно Теконис.
— Где? — закрутила головой Нагма. — В каком доме?
— Это название всей локали, — пояснил он.
— А что такое «локаль»? — спросил я.
— Небольшой фрагмент среза, в силу разных причин получивший собственную метрику. Долго объяснять. Этот сформировался вокруг одного из самых древних мораториумов. В незапамятные времена сюда вывезли мелефитские архивы, они стали зародышем Библиотеки. Веками сюда доставляли книги, записи и артефакты со всего Мультиверсума. Под защитой создававшего временной сдвиг мораториума их удалось сохранить от варварского уничтожения, которому обычно подвергаются исторические документы в Мультиверсуме. К книгам тянулись учёные, прибывающие сюда изучать историю Великого Фрактала. И многие из них оставались тут навсегда, не в силах расстаться с такой сокровищницей знаний. Так появилась Кафедра — научный центр Мультиверсума. Увы, мораториум уже давно не работает, и Библиотека беззащитна. В том числе и против схоластиков из Конгрегации с их корректорами, которые «спасают Мультиверсум», понятия не имея, что это вообще такое.
— А что это такое? — спросила любопытная Нагма.
— Люди тратят целую жизнь, чтобы ответить на этот вопрос хотя бы частично, — раздражённо ответил Теконис, — а ты хочешь, чтобы я тебе объяснил на ходу?
— Да, — кивнула дочь, — можно в двух словах.
— Нельзя в двух, — отрезал он и замолчал.
Нагма только плечами пожала. Нельзя так нельзя, подумаешь.
— Это дом странников, — объяснил Теконис, пропуская нас в вестибюль кирпичного трёхэтажного здания. — Здесь останавливаются те, кто посещает Библиотеку. Займите любую свободную комнату, это бесплатно. В столовой, она там, на втором этаже, тоже платить не надо. Это традиция Библиотеки — помогать тем, кто ищет знания.
— Любые знания? — уточнил я.
— Что вы имеете в виду?
— А если кто-то захочет узнать… Ну, не знаю, как уничтожить всех людей? Всех убить и одному остаться?
— Уж поверьте, — ответил презрительно Теконис, — такой информации и без Библиотеки полно. Поэтому большинство срезов пустуют.
— А разве не из-за коллапсов? — спросила Нагма.
— Это одно и то же, девочка. Так что ответ на ваш вопрос — нет, Библиотека не делит знания на опасные и безопасные, доступные и закрытые. Каждый, кто захочет, получит любую информацию, содержащуюся в здешних архивах. Другое дело, что для поиска чего-то конкретного может понадобиться время, большее, чем человеческая жизнь.
— Похоже, пап, интернета у них тут нет, — смеётся дочь. — И контекстного поиска тоже.
— Если бы в вашем срезе больше знали о природе информации, — ответил Теконис совершенно серьёзно, — у вас бы его тоже не было. А теперь располагайтесь и ждите меня.
— Вы говорили, что Альтерион получил мотивационную машину от Библиотеки. Это значит, такая есть и здесь? Мы для этого сюда прибыли? — спросил я.
Признаться, Криспи сильно поколебала мою уверенность в том, что это хороший выход.
— Нет. К сожалению, Конгрегация уничтожила здешнюю технику ментальной коррекции. Они считают, что её использование неэтично и провоцирует коллапсы. Они вообще помешаны на этих коллапсах, как будто других проблем в Мультиверсуме нет…
— Тогда что мы тут ищем?
— Что можно искать в Библиотеке? — сердито ответил вопросом на вопрос он. — Разумеется, информацию. На ваше счастье, я знаю, как это делать. Надеюсь, мой статус адъюнкт-профессора ещё действителен. Постарайтесь не покидать здание, ещё не хватало вас потом разыскивать…
* * *
— Как-то тут уныло, пап, — сказала Нагма, завалившись на кровать в комнате, напоминающей о студенческих общежитиях.
Две узких кровати, два письменных стола, пустые книжные полки и встроенный шкаф для одежды. Удобства в коридоре.
— Люди приходят сюда учиться, я думаю. Может быть, такая обстановка меньше их отвлекает. Тебе не понять, — поддел я её.
— Бе-бе-бе, подумаешь! Я, может быть, тоже училась бы, если б не это всё. Слушай, а пойдём в кафешку?
— Теконис просил никуда не уходить
— А мы никуда и не уйдём. Только в кафешку. Она совсем рядом, ты же видел. Вдруг там мороженка есть?
— Ну ладно, — сдался я. Запахи из столовой не пробуждают во мне желания ознакомиться с бесплатным меню, а перекусить не помешает. — Если у нас найдётся, чем заплатить.
Как я и надеялся, в кафе возле общежития для путешественников ничуть не удивились вопросу о платёжных средствах. В Мультиверсуме ходят разные деньги разных анклавов, но золото и серебро примут почти везде, хотя бы по весу. Древние обменные эквиваленты актуальны.
— Годится, — кинул на весы серебряную монетку владелец, — что будете брать?
— Мне кофе и какой-нибудь выпечки.
— А барышне?
— Барышне мороженого! — заявила Нагма. — И побольше! У вас ведь есть мороженое?
— Ванильное, шоколадное, апельсиновое, имбирное, фисташковое…
— А можно каждого по чуть-чуть?
— Я принесу вам, садитесь за любой свободный столик.
Креманка с мороженым, доставшаяся Нагме, размером с хороший тазик. Хотя каждого сорта по одному шарику, вместе вышло как бы не килограмм.
— Слипнется же, — сказал я с тревогой. — Сверху замёрзнет, снизу слипнется.
— Да, — признала дочь, — тебе придётся помогать. Я, конечно, люблю мороженое, но даже моя вместимость конечна.
Пришлось поставить эту вазу между нами и есть вместе, поворачивая к себе шариками разных цветов.
— Фисташковое лучшее, — подытожила Нгама, сыто отдуваясь. — Не хуже, чем в Берконесе. Ну, почти.
— Облопалась?
— Ужасно. Но оно
