пихнул Унда в бок:
— Рассказывай, ты у нас учёный, Академию с высшим баллом закончил. Командир тоже бы мог, но ему лень было. А ты всё бегал, трясся за эти оценки, его отвлекал.
— Ты бы ещё сотворение мира вспомнил. — проворчал Унда, и тут же взглянул на Эктори: — Вы на него внимания не обращайте. Вы ничего не помните и это нормально — так надо. Мы сейчас находимся во владениях Вашего брата. Те трое бывшие аристократы. Когда Ваш брат подчинил эти земли, он захотел установить здесь порядок и доказать, что идеи Вашего отца о том, что всеобщего блага можно достичь, дав всем свободу, — невоплотимы в реальность, и что порядка можно добиться, только установив чёткие законы и наказания за их несоблюдение, потому что нельзя надеяться на совесть. А всех несогласных — в основном представителей высших сословий — он казнил, и вот теперь их детишки мечтают о мести.
— Какая жестокость! — поражённо прокомментировала Эктори.
— Да, порой он перегибал… Но Вы тоже там были.
Эктори вздрогнула, удивлённо распахнув глаза, неверяще помотала головой.
Ет расхохотался, похлопал Унда по плечу, сказал:
— Ну, ты даёшь смертный… Ну, ты расписал, ну загнул. Всегда вы смертные так.
Эктори взглянула на Унда, спросила:
— А что значит смертный? Нет, я, конечно, понимаю значение слова, но Вы…
— Я не такой как вы, мне на жизнь ходов пятнадцать — двадцать ваших отведено было.
Унда встал, отомкнул дверь, вышел.
Эктори растерянно посмотрела на Ета:
— Я что-то не так сказала?
— Да нет, у него это просто больная тема — он бессмертия ищет. Приготовься, и тебя спрашивать будет.
Унда вскоре вернулся с запашистой булкой и стаканом чая на подносе, протянул Эктори. Как только она откусила кусок, он, и правда, спросил, как ему стать бессмертным. Эктори, не задумываясь, выпалила:
— Контракт. Их можно заключить сразу с несколькими, и это неслабо продлит жизнь.
— Я уже заключил — с Вашим братом, вот так вот до сих пор и живу. Но контракты отнимают силу у того, кто обеспечивает чужое существование, и он прекращается, как только бессмертный умирает. — Унда немного помолчал, потом добавил, — это так странно звучит, но Вы же меня поняли: я говорил про лишение жизни, а не про естественную смерть.
Эктори, хотела было расспросить про брата, ведь перед ней были те, кто явно что-то знал, но не решилась, от чего-то предполагая, что пусть ей и не солгут, ведь Ет явно был арией, но и правды не скажут, потому продолжила предлагать Унда варианты:
— Тогда можно договориться с правителем одного из Миров мёртвых и продолжить жизнь как Высший или Низший, — тут же предложила другой вариант Эктори.
— Знаете, мне как-то умирать не очень хочется.
— А Вы привередливый… — по лицу Эктори расползалась весёлая улыбка. — Я ещё помню, что хранители бессмертны. Но хранители звёзд и планет связаны с тем, что они хранят. И ещё, для того, чтобы стать таким хранителем, нужно либо самому создать планету либо найти бесхозную — но такие долго не живут, либо получить от кого-то, но, так или иначе, на заключение контракта уходит много энергии, а, как я поняла, Ваша проблема как раз в том, что она заканчивается.
— Правильно поняли, — поддакнул Унда в нетерпении.
— А вот стать хранителем элемента вообще не возможно, они есть сгусток энергии, этэ, сформированное из переизбытка. А ещё все хранители одного и того же элемента связаны между собой, словно являются единым разумом, хотя это только предположение. — Немного помолчав, она тихо проговорила. — Это всё непра-а-авильно… — и уставилась куда-то в пустоту.
Унда аккуратно потормошил Эктори за плечо, спросил в отчаянии:
— Неужели нет пути к бессмертию?
Эктори подняла на него взгляд, от которого у Унда пробежала дрожь по всему телу, его сковал пронизывающий холод. Потом она вздрогнула, и всё вновь стало нормально.
— Ещё Безликие бессмертны, — сказала Эктори уже отстранённо. — Правда, я знаю только, что Безликим можно стать, навсегда отказавшись от собственного лица, но примеров не встречала, даже в книгах. Да и Безликих я только одного видела, и то он был полукровкой.
Ет засмеялся, похлопав Унда по плечу, проговорил:
— Самая дорога тебе в Безликие — такого обычного лица и лишаться не страшно.
Унда кивнул, спросил, не питая надежд:
— Это всё?
— Всё, что известно мне, — ответила Эктори, хитро покосившись на Унда. — А что Вы мне дадите за эту ценную информацию?
Унда в растерянности взглянул на Ета, тот только пожал плечами.
— Мы же Вас спасли!.. — недоумённо ответил Унда.
Эктори кивнула, но ничего не сказала, только ожидающе посмотрела на Унда. Тот сунул руку в карман, вытащил простенький браслетик из тринадцати бусин, нанизанных на золотую цепочку, протянул Эктори, объяснил:
— Это для перемещения — бусинки показывают, сколько прыжков можно совершить. Вам он навряд ли понадобится, но вдруг.
Эктори кивнула, тут же застегнула украшение на руке, встала с кровати, и, воспользовавшись браслетом, исчезла.
Унда вытащил из нагрудного кармана маленькую записную книжечку, повертел ею перед Етом, сказал:
— А теперь мы разойдёмся, и всё. Дальше нет прописанной судьбы.
Ет выхватил книжку, открыл на последней странице, попытался прочесть, выругался:
— Я готов понять замыслы командира, но не его почерк! Как ты в этом разбираешься?
Унда спокойно забрал книжку, пробежал глазами, ответил:
— Мне стыдно это не понять, ведь я…
— Знаю, — перебил его Ет. — Давай без этих твоих описаний собственной значимости. Что там?
— Я тебе уже читал… Там вкратце написано, что мы опоздаем, и девчонка сама одного убьёт, другого ранит. Потом мы с ней поговорим, я подарю ей безделушку и после решу с тобой разойтись, — уставшим тоном сообщил Унда.
— А я так старался не опоздать, и ведь знаешь, полдня на крыше просидел, а оказалось не на той, а она по описанию подходила.
— Я же говорил, что торопиться не надо, не так просто изменить судьбу.
— О, ты уже не говоришь, что невозможно, — обрадованно воскликнул Ет.
— Это только господин может, и госпожа, — кивнул на то место, откуда переместилась Эктори.
Унда встал, хотел было собрать вещи, но потом махнул на них, опустился обратно на кровать.
Ет тихо спросил:
— Почему тебе надо уходить? А уже
