вечер, – подмигнул он. – Понимаете, о чем я?
– Где мы можем найти ее тело?
– Зачем?
Следователь заметил цепочку на шее подозреваемого, которая, наверняка, удерживает на шее крест.
– Чтобы похоронить, – сказал он. – Вы, ведь, верующий человек.
– Так я ее похоронил, – спокойно ответил Леонард.
Адлер почувствовал, как ворот рубашки давит горло. В комнате стало жарко.
– Она мне показалась одной из тех девушек, которые за мир во всем мире, – продолжил подозреваемый. – Но, уверяю Вас, последние минуты жизни она молилась отнюдь, не об этом. На 100% правдив только тот, у кого под горлом нож. Хотите ее найти – ищите на пахотном поле близ восточного выезда из города. Где точно – не знаю. Я не очень хорошо запоминаю места, когда пьян.
– Как Вы ее убили?
– Задушил.
– Как, конкретнее, пожалуйста.
– Да что Вы пристали ко мне с этими деталями. Хотите конкретнее? – он почесал виски, затем с легкой улыбкой спросил. – У Вас есть девушка?
– Что? – переспросил Адлер, подумав о Кристине.
– Вы же хотите конкретики – так приведите мне свою бабу, тогда я покажу, как это делается.
Они проговорили еще полчаса. Все это время следователь испытывал напряжение, сравнимое с тем, что чувствует марафонец в сотне метров от финиша: конец хоть и близок, но оставшаяся дорога выдавит из тебя последние силы.
– На сегодня всё, – заявил Леонард. – Надеюсь, меня покормят? Проследите, чтобы мне принесли еду, пожалуйста. Конечно, если хотите, чтобы мы продолжили. Кстати, Вам в полиции денег совсем не платят? Что это за дрянь? – указал он на окурки, аккуратно сложенные в ряд на край стола. – Купите себе нормальных сигарет. Если нужно – я могу одолжить Вам денег, – он саркастично ухмыльнулся.
Адлер выдохнул, выйдя в коридор. Его ладони взмокли, тряслись. Пачка сигарет, которой касался подозреваемый, казалась омерзительной, грязной. После общения с ним, хотелось поскорее принять душ.
Помощник Эдуард, провожая следователя на улицу, спросил:
– А правда ли, что Вы полгода назад достали из Влтавы утопающего?
Следователь промолчал. Из-за неловкого чувства вины, эта тема разговора казалась запретной.
– Не важно, – сам себе ответил помощник. – Можно другой нескромный вопрос?
– Валяйте.
– Вот скажите, когда все подтвердится, кто получит премию за поимку Черного человека?
Адлер прищурился.
– Эдди, прошу Вас, оставьте меня в покое.
– Ну, хоть намекните…
– Иди к черту! – буркнул следователь.
Помощник дождался, когда Адлер выйдет на улицу и спросил у дежурного:
– Чего он такой злой? Они там все в центре ненормальные что ли?
– А то! – подтвердил дежурный. – Ты еще с заместителем Куроки не общался!
На улице следователь испытал двойственные чувства: с одной стороны, ему было жаль, что оборвался вечер с Комичевой, хотя он и признавал, что дело того стоило. С другой стороны, в столь неожиданном задержании неуловимого маньяка мог быть подвох, но и на это умозаключение нашелся компромисс: возможно, причиной всему – профессиональная деградация – патологическое стремление сомневаться во всем, а значит, город вновь может спокойно спать.
Вдруг из проулка прямо перед ним выскочила незнакомка. Не рассчитав скорость, она врезалась прямо в него и свалилась. Одну руку озадаченный следователь подал, чтобы помочь подняться, вторую машинально положил на пистолет.
– За Вами гонятся? – спросил он.
– Нет, – ответила она, вынимая из ушей наушники. – Я бегаю перед сном. Ну и напугали же Вы меня!
– Не могли бы Вы бегать в другое время? – недовольно бросил полицейский, глядя в темень, из которой она появилась.
– Это не твое собачье дело, – грубо ответила девушка и продолжила пробежку.
– Не мое дело, – прошептал Адлер, глядя ей вслед. – И хоть бы никогда не стало моим.
Глава 25: Цветы цвета крови
Пока эксперты разбирались с бурыми пятнами на куртке нового подозреваемого, Адлер, сидя в селекторном зале, составлял официальный запрос с фотографиями Леонарда для отправки в отделы страны, надеясь тем самым узнать его истинную личность. Имя вполне могло быть вымышленным. Самого подозреваемого перевели в изолятор, где он охотно готовился к первому эксперименту по местам преступлений. Не желая оказаться в дураках, полиция приняла решение дождаться результатов анализа, и лишь потом сообщить прессе о поимке возможного преступника.
Из управления то и дело приходили люди, стремясь проявить участие в расследовании, однако, встретив стол селекторного зала, заваленный всевозможными показаниями и протоколами, они быстро теряли свое рвение. В конце концов, членам группы по расследованию дела «нового Дворжака» было не столь важно, чья фамилия окажется в правом верхнем углу поданных ими рапортов – на работу это никак не влияло.
Заместитель Куроки все утро рассматривал содержимое своего бумажника. Заметивший это Адлер, шепотом обратился к Новотному:
– Как думаешь, что он там изучает?
– Наверное, пытается посчитать, хватит ли у него денег, чтобы доехать до дома, – смекнул следователь. – Кстати, как прошел вечер с Кристиной?
– Не очень. У нее, оказывается, есть сын.
– Ну, хоть мужа у нее нет? Или ты вообще ничего не спрашивал?
– Нет… наверное.
– А ты, поэтому от нее убежал, да? – ухмыльнулся Новотный.
– Нет, – удивился Адлер, и раздосадовано повторил. – Нет. Меня Куроки выдернул со встречи, отправил черт знает куда, к этому… Леонарду.
– Главное, чтобы твоя Кристина это осознавала, а то сам понимаешь, со стороны…
Адлер насторожился. Отлучившись в коридор, он набрал в телефоне номер Комичевой, приготовился решительно заявить: ничего против ребенка он не имеет.
– Кристоф, – произнесла она усталым от долгой смены голосом. – Доброе утро.
Услышав ее голос, он глубоко вдохнул и сказал:
– Я звоню сообщить… вчера я ушел только потому, что меня вызвали на работу.
– То есть?
– То есть мой уход никак не связан с твоим сыном Ярославом.
Она громко рассмеялась то ли от умиления… то ли от чего-то другого.
– Это правда, – продолжил он серьезным тоном. – Я бы никогда не оставил девушку только потому, что у нее есть ребенок. Меня это вовсе не пугает, – он остановился, вслушиваясь в ее не унимающийся смех. – Чего смешного?
– Ярослав не мой сын! – заявила она. – Это сын моей сестры, она задержалась в гостях, и попросила меня забрать его из садика!
– Вот как? – едва слышно спросил Адлер, чувствуя, как щеки его покрываются багрянцем.
– Да! – снова засмеялась она. – Но мне нравится, что у тебя такой серьезный настрой.
Следователь не нашелся ответом, Комичева, успокоившись, проявила инициативу:
– Как насчет сегодня поужинать? – игриво спросила она. – Обещаю не брать с собой чужих детей.
– Да, я не против… отличная идея.
– Тогда до вечера! – сказала она и повесила трубку.
Обернувшись, Адлер обнаружил Новотного. Он, стоявший все это время за спиной, подслушал разговор и теперь громко хохотал, закрывая
