«Старик Чопра придумал невероятную историю, есть ли в ней доля правды?» – «Наяк еще жив? Нелепо! Снова в городе, прямо у нас под носом? Ерунда!» – «Чопра казался очень уверенным в своей информации. Утверждал, что видел этого человека своими глазами». – «Ну, после выхода на пенсию случается разное. И он совсем болен. Сердце и все такое. В общем, стресс». – «Жаль, он был таким надежным парнем».
Нет, подумал Чопра, он не станет надеяться на Аджита Шинде.
Однако есть еще один человек, который может помочь. Еще один человек, который заботится о благополучии города, особенно муниципалитета Сахар. И у него есть власть.
Встреча с членом Законодательного собрания
Приемная Ашока Кальяна, члена Законодательного собрания штата от избирательного округа Восточного Андхери, находилась в мрачном строении из серого песчаника на Сахар-роуд, о чем сообщал установленный перед фасадом здания огромный щит с выполненным вручную цветастым изображением: Ашок стоит плечом к плечу с улыбающимся лидером партии, а вокруг выстроились благоговейно взирающие на них партийные приспешники. Фоном служила эмблема партии, а также партийный слоган: «Стоя за спиной рядового гражданина, мы выдвигаем его вперед».
Чопра знал, что Ашок при желании мог бы перебраться в офис получше. Но тот был умелым манипулятором. «Как же я смогу представлять интересы простых людей, если буду жить не так, как они?» – пояснил он как-то другу, и его веселое добродушное лицо расплылось в широкой улыбке.
Пять лет тому назад по результатам предыдущих выборов Ашок впервые занял кресло в Законодательном собрании. В последующие годы Чопра при случае навещал товарища, но по мере того, как обязанностей у обоих становилось все больше, случаи такие – и ему, и тем более Ашоку – выпадали все реже. Тем не менее, они продолжали созваниваться, во время праздника Дивали обменивались добрыми пожеланиями, расспрашивали друг друга о жизни домочадцев, при этом каждый старался следить за служебными успехами другого. Как член Законодательного собрания и бывший полицейский, Ашок неизменно проявлял интерес к работе местных правоохранительных органов. Он тесно сотрудничал с готовящимся к выходу в отставку министром внутренних дел, в чью компетенцию входило, помимо прочего, решение вопросов закона и правопорядка на территории Махараштры. Поговаривали даже, что партия предложит кандидатуру Ашока в качестве возможного преемника действующего министра.
На входе в офис Ашока стоял охранник. Видимо, нынче человека, отстаивающего интересы простого народа, требовалось от этого народа защищать.
За время предвыборной кампании нападению подверглось множество политиков из разных штатов страны. Пропасть между богатыми и бедными стремительно росла, терпение широких слоев населения начинало иссякать. Когда члены правительства заводили речь о «Сияющей Индии», оппозиция спрашивала: «Сияющей – кому?» То, что многие политики, прикидываясь защитниками народных масс, без зазрения совести незаконным путем наживали себе состояние, ситуацию не улучшало. К сожалению, всех гребли под одну гребенку – даже тех, кто к махинациям причастен не был.
Сквозь стеклянную стену приемной Чопра разглядел своего старого приятеля: Ашок сидел за столом, над ним склонился молоденький секретарь с папкой в руках.
Игнорируя протесты одетого в хаки охранника, Чопра постучал в стеклянную дверь. Ашок поднял взгляд. Недовольный тем, что его прервали, он на мгновение скривился, но затем узнал Чопру и расплылся в улыбке. Встал из-за стола и, прошагав мимо секретаря, сам открыл дверь:
– Ашвин! Какими судьбами!
Мужчины обнялись. Ашок провел Чопру в кабинет и усадил в деревянное кресло. Секретарь метался вокруг них, словно испуганная летучая мышь.
– Что тебе предложить? Чаю? Прохладительного?
– Ничего не нужно, – ответил Чопра.
– Перестань! Мы видимся впервые за несколько лет, а я даже не могу предложить хорошему другу выпить? Жаль, что ты непьющий, а то у меня в машине лежит бутылка «Джонни Уокера». Раджу, сходи вниз и принеси цитрусовой газированной воды для инспектора-сахиба.
– Но, сэр, бумаги…
– Да-да, я к ним скоро вернусь. А теперь иди, иди.
Секретарь с видом оскорбленного достоинства поспешил вниз.
– Беда нынешней молодежи, – вздохнул Ашок, – происходит из убеждения, что дела решаются в один день. Эти ребята не понимают, как все в действительности устроено. Приходят ко мне в офис, не имея ни малейшего представления о том, сколько нужно затратить сил, сколько обходных маневров предпринять, чтобы сподвигнуть такую огромную нацию, как наша, даже на самые малые преобразования. Ну да ладно. Как тебе живется на пенсии?
– Не слишком сладко, – ответил Чопра. – Ашок, мне нужна твоя помощь.
Ашок наградил его изумленной улыбкой.
– Ты сейчас произнес это с таким серьезным лицом, словно у тебя на плечах покоится вся тяжесть мира. Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве выход в отставку планировался не для того, чтобы ты спокойно отдыхал, предоставив решение проблем кому-то другому?
– Некоторые проблемы невозможно передать другим.
Ашок усмехнулся и покачал головой:
– Старый добрый Ашвин. Что гнетет тебя, друг мой?
– Кала Наяк вернулся.
Поведав коротко о своем открытии, Чопра заключил:
– Я понимаю, в это сложно поверить, но я видел этого человека, я говорил с ним. Это Наяк.
Ашок выслушал Чопру очень внимательно. Член Законодательного собрания с его густой шапкой черных кудрей, аккуратно подстриженными усами и смуглой кожей кофейного оттенка, которую оттеняла безупречная белизна одежды, выглядел весьма представительно. Глаза Ашока лучились теплотой, а улыбка, по давнему убеждению Чопры, буквально заверяла собеседников в добром расположении и доверии. На рабочем столе у Ашока лежала пилотка ганди, которую он последние два года использовал в качестве собственного отличительного знака.
Двадцать лет назад Ашок оставил полицейскую службу и ушел в политику, причем сделал это исключительно красиво и ловко. В отличие от Чопры, он всегда слыл прекрасным оратором и славился открытым, дружелюбным нравом и гибким складом ума. Высокий, отлично сложенный, он выглядел деятельным и энергичным и потому пользовался популярностью среди населения, почти как герой какого-нибудь болливудского блокбастера. Чопра не раз спрашивал друга, почему тот решил уйти в мутную сферу государственного управления, но Ашок лишь смеялся в ответ.
– У нас в правительстве столько жуликов! – шутил он. – Давно пора было запустить к ним одного-двух полицейских.
Решительность и несомненная харизма помогли ему быстро добиться успеха на политическом поприще. И поскольку его публичные выступления собирали все больше слушателей, лидеры партии тоже обратили на него внимание.
Начав карьеру в районном совете, Ашок – восходящее светило, с появлением которого всем открывались новые возможности и перспективы, – сравнительно легко дорос до Законодательного собрания штата. Теперь же, когда на горизонте замаячил пост министра внутренних дел, появилась надежда, что, если для его партии выборы окажутся успешными, а многие эксперты предрекали именно такой исход, он сможет в недалеком будущем войти в состав правительства.
– Ты только представь! – сказал он Чопре во время последнего телефонного разговора. – Мальчишка из нашей деревни дает советы премьер-министру Индии! Как думаешь, чего мне у него попросить?
Ашок поднялся из-за стола
