Вацлав вскользь про себя отметил, что это вряд ли будет проблемой, но иметь в виду местных магических полиглотов будет не лишним. А вот самого Дракон Евсеевича оченно стоило взять на заметку. Такие специалисты на вес золота. Тем более, обижен он на студенческую братию хронически и, по всей видимости, сильно.
Так же Вацлаву пришлось выяснить, что питание в замке посредственное, что кухонные гномы бегут из него регулярно, и что бегают студиозусы в Ратицу, кто за чем, и с каждой оказией тащут в замок еду, что вот прям доверия охранному контуру не добавляло. Однако Вацлаву это было на руку, и он ободряюще кивал, побуждая болтливую девицу не останавливаться. Что в подъёме, что в болтовне.
У той то и дело кончалось дыхание, и она вставала перевести дух, опираясь на него подозрительно крепкой ладонью. Боевыми мечами что ли их тренируют здесь? Но тогда бы дыхалка не сбивалась, а эта чуть жива уже. Странно.
Хотя странным было тут всё.
И мощёная тропа из старинных, тщательно отобранных по размеру голышей. Она кружила меж торчащих на склоне камней и крепких деревьев, закалённых ветрами, сырой непогодой, летним зноем, да бесснежными морозами в межсезонье. И отёсанные камни, которые им встречались весь путь, но часть кладки напоминали едва ли. Цвет не тот. Замок был серо-сизым в лёгкую коричневу, как раз, чтобы сливаться с низким небом, горой и лесом, а эти выбивались изрядно, напоминая скорее белых птиц, упавших на уже потемневший лесной ковёр.
Девица эта, сначала его сторонившаяся, а потом разом признавшая за своего, и начавшая без умолку трещать, так что он подумал не переборщил ли с воздействием, хотя вроде тронул её только чуть-чуть, по самому краешку ауры, чтоб следа не оставить, а получилось вот так — у неё будто от его присутствия эйфория случилась. Донжон этот фальшивый ещё с обоими маркерными кругами. И сколько он ещё не успел разобрать за бесконечным девичьим треском.
Надо бы наведаться сюда без сопровождения, оглядеться. Но как?
К концу не такого уж долгого подъёма Вацлав знал основное общее расписание, имена преподавателей, которые в основном были из старой магической знати, и подробное описание вида из окна женской жилой части.
Не знал только имени контакта, который откликнулся на объявление.
То, что копьё преспокойно хранится в Ратицком Журавле, да к тому же на самом виду, Вацлав выяснил с полгода назад. И даже оторопел сначала от вопиющей беспечности владельцев замка. Артефакт, который безуспешно искали, как ему казалось, все, и люди, и маги Тиора, и тёмные — наследники владыки Регнерта, торчал в руках статуи, стерегущей часовую башню едва ли не с момента постройки. И никто, совершенно никто за всё время существования замка не обращал на него никакого внимания. Кроме Вацлава. Хотя Вацлав и сам его упустил.
Заказ на копьё он получил бесконтактно и анонимно, но с официальным магическим соглашением, которое было заверено таким символом, что Вацлав первым делом прямиком отправился к душеприказчику, чтобы привести дела в порядок. Не то, чтобы он готовился к худшему.
Вообще, если быть откровенным, готовился, конечно. В честном деле первоклассного вора без этого было никак. И хоть он старался избегать таких вот проблемных заказов, некоторые рекомендации следовало исполнять не раздумывая. И в этот раз он отчётливо чувствовал едкий запах тлеющей серы от красной печати под договором, которая коротко вспыхнула и растворилась прямо на его глазах, заставив сфинктеры нервно сжаться, и липкий пот холодом опалить спину.
Именно поэтому Вацлав подошёл к выполнению заказа со всем тщанием и ответственностью.
Сколько раз он благодарил тёмных и светлых богов, что не согласился на настойчиво продавливаемые заказчиком сроки, он и припомнить не мог. Потому что искать копьё можно было вечность. Это даже не иголка в стогу сена. Это зачарованный от обнаружения червь! Который сам способен скрываться. Поэтому Вацлав на всякий случай был готов ко всему. И, пожалуй, впервые он был по-настоящему рад, что нет за его спиной никого, о ком бы он мог тревожиться. Прежде, бывало, он видел в этом свой недостаток, сейчас же он обратился надёжным преимуществом.
В общем, у Вацлава были развязаны руки, и уйма времени, чтобы хватать жизнь охапками напоследок, и закончить это воплощение как угодно: громко и с помпой, позорно и грязно, славно, доблестно, прослыть благодетелем, а можно было бы тихо, в чьих-то приятных объятиях, в чьих, он ещё не решил. Точнее, не нашёл. Может, и к лучшему.
Магическим поиском копьё было не найти. Драконы наложили на него неувядаемое охранное заклятье, и хранись оно в каком-нибудь склепе, сокровищнице или тайнике, Вацлав обнаружить бы его не смог.
В хрониках поздней драконьей эпохи о нём тоже не говорилось ни слова. Упоминалось только, что оно передано было людям, и на том след его исчезал.
Тщательный и осторожный поиск в архивах монастырей и высоких семей тоже не дал результатов, будто и не было никогда ни самого копья, ни владыки Регнерта. Да что говорить, и о драконах, начиная уже с середины тысячелетия, упоминания постепенно угасли. Оставив этих могучих, величественных и гордых существ детям в сказках, да ещё на гравюрах, изображающих их, к слову, весьма отдалённо от правды.
Он услышал это случайно, к концу всего одиннадцатого года поисков. Не иначе боги, с которыми он отчаянно препирался сквозь зубы, устали от его развёрнутой матерщины. Как бы то ни было, за соседним столом на постоялом дворе, в котором он в тот день остановился, под нетрезвый бубнёж и взрывное ржание обсуждали Ратицу и её Журавля. А точнее фигуру на замковой часовой башне, которая держала нечто в руке весьма возмутительным образом, так, что, если смотреть на неё с какой-то там стороны, выглядело совсем неприлично.
— А когда шёл дождь, нет, вы только представьте! С него даже не капало! Лилось!
— Если сплошной струёй, это фонтан получается.
— А если толчками, то… — взрыв гогота оглушил Вацлава. Да он и сам хмыкнул, чего скрывать.
Со стороны владельцев замка фигура с палкой в руке то ли у пояса, то ли ниже, конечно, была однозначным недосмотром. Да и со стороны его самого. Потому что Ратицу он посетил одной из первых, и ни в её библиотеке, ни в архивах магистрата ничего не нашёл. Замок выглядел заброшенным, библиотека скромной, а магистрат, напротив, был новым и бестолковым. Дальнейший разговор поведал о том, что ныне замок вполне себе жив и даже бодр.
— Жмоты они, — Вацлав бы так не сказал, камзол обличителя был из дорогой тонкой шерсти, а еда на столе далеко не скудной и включала в себе тот максимум, который только смог предоставить сегодня постоялый двор. — Каждую копейку считают и проверяют всё дважды лично. Кто вообще так делает?
Вацлав искренне полагал, что делать надо ещё и не так. И если хочешь что-то действительно сохранить, делай всё сам. В первую очередь это относилось и к имперским кронам. Поэтому операции с деньгами он не доверял никому и всегда проводил только лично. — Кучу деньжищ в перестройку вбухали, и чтоб камешек к камешку совпал цветом со старым, и чтоб из того же карьера, что при прошлой постройке. А это на минуточку почти тыщу лет назад было!
