упал, не видели – сами в тот момент отбивались. Пойди к Миронову, может, он больше нашего знает.
Кусая кулаки, и уже не сдерживая душившие её слёзы, Александра побрела на КП. Ревя в голос, как корова, она уже почти дошла до КП, как оттуда бомбой вылетел комэск Миронов, и побежал к стоящему недалеко командирскому виллису.
– Товарищ капитан, товарищ капитан! – Шурка в последней надежде бросилась к нему, – вы видели, как они упали, или нет?
– Кто?
– Так лейтенант Чудилин же!
– Вытри сопли! Летит твой Чудилин! Истребители передали. Сейчас садиться будет!
И точно: над кромкой леса, вдалеке, показался медленно летящий самолёт. Было слышно, что мотор его работает на самых малых оборотах. Самолёт шёл, покачивая крыльями и не выпуская шасси и посадочные щитки. Шурка не верила навалившемуся на неё счастью. Всё ещё всхлипывая, и улыбаясь сквозь слёзы, она со всех ног поспешила в сторону стоянок.
Всё на аэродроме пришло в движение. Люди поднимали головы вверх, вглядывались в небо, прикладывали ко лбу ладонь козырьком.
Один из техников сказал:
– Мотор не тянет.
Кто-то рядом авторитетно подтвердил:
– Да, на соплях идёт…
Движок у самолёта обрубил резко, на высоте метров 50, когда он уже почти перемахнул кромку деревьев на дальнем краю поля.
Все наблюдавшие замерли, но самолёт не упал камнем, а плавно клюнул носом – видно было, что пилот грамотно отдал ручку от себя, пытаясь сохранить скорость, и самолёт, чиркнув плоскостями по верхушкам 30-метровых сосен, планируя, перелетел прямо над головами зенитчиков, чуть не задев задранный в небо ствол их 37-миллиметровки. Пролетел, гася скорость, метров 250, выровнялся, и в последний момент перед касанием задрал нос, мягко спарашютировал, и с шумом плюхнулся в болото в километре от стоянки, подняв вверх фонтаны из снега и болотной жижи.
Виллис сорвался с места, и помчался к месту падения самолёта. Все, кто был в тот момент не при деле, помчались туда же.
***
Увидев, наконец, свой аэродром, Андрей стал строить заход на посадку, садиться решил с ходу, тем более, что движок стал сбоить, чихать. Попытка посмотреть на приборы ничего не дала – весь самолёт трясло, и показания приборов было просто невозможно рассмотреть: вместо приборной доски было сплошное марево.
Щелкнул кнопкой СПУ:
– Агния, слышишь меня?
– Да….
– Садиться придётся аварийно. Держись крепче! А как только сядем – сразу выскакивай, самолёт может загореться. Поняла?
– Да…
Когда оставалось метров двести до кромки леса, движок встал. Сразу пропала зубодробительная вибрация, одна из лопастей винта чёрным, широким веслом замерла перед глазами… Самолёт, теряя скорость, слегка клюнул носом. Андрей инстинктивно отдал ручку от себя, не давая самолёту потерять скорость окончательно. Шар-р-рах! Верхние ветки деревьев шумно шоркнули по крыльям, «хорошо, что не выпустил шасси с щитками, иначе бы прям щас гробанулся…» мелькнула мысль. Непривычно бесшумно самолёт пропланировал ещё метров 250, проскочил над самым стволом зенитки, и плюхнулся в поросшее низким кустарником болото. Перед самым касанием Андрей заученно подтянул ручку на себя до упора, выровнял самолёт, и не дал ему зарыться носом в воду.
Удар! Самолёт, спарашютировав, и окончательно потеряв скорость, грузно плюхнулся, подняв вверх фонтаны грязной болотной воды вперемешку со снегом, проехался на пузе метров тридцать, и остановился, паря мотором. Столб грязи, воды и снега, поднятый вверх падением самолёта, пару секунд спустя тяжёлым дождём обрушился на него сверху. Если бы Андрей не упёрся (как учили) ногами в приборную доску перед самым падением, то наверняка бы разбил себе голову. Очнувшись от удара, отщёлкнул вниз все тумблеры, дёрнул сдвижную часть фонаря назад. Фонарь открылся, но не до конца. Образовавшейся щели едва-едва хватало, чтобы вылезти из кабины. Он отстегнулся, приподнялся, встал ногами на сиденье, и кое-как пролез в образовавшуюся щель. Обернувшись назад, увидел, как откинулся вбок фонарь стрелка с разбитым остеклением, и перевалившись через борт, Агния маленьким, бесформенным комочком свалилась на центроплан, и тут же соскользнула по мокрому металлу в чёрную болотную жижу.
Чертыхаясь и матерясь, лейтенант выпростался из своей кабины, ступил на наклонный мокрый металл центроплана, тоже не удержался, и поскользнувшись, проехался вниз, и съехал туда же, в болотную грязь. Было неглубоко, чуть больше метра. Подхватив девушку подмышки, он рывком вытащил её наверх, вторым рывком забросил её на крыло, вылез сам.
– Жива?
– Что мне сделается? – она замученно и криво улыбнулась.
– Давай, поднимайся!
Он поставил её на ноги, сам с трудом выпрямился. Посмотрел сквозь жиденький кустарник в сторону аэродрома. Оттуда на полной скорости гнал виллис. За ним угадывалась бежавшая толпа из нескольких десятков человек.
Виллис на краю болота резко затормозил, из него выскочил комэск:
– Чудилин, чертяка! Жив! Давай, греби сюда! И девку сюда свою тащи!
Андрей спрыгнул с крыла вниз, и подхватив Агнию, как собачку, сбоку рукой, побрёл по пояс в тягучей и холодной болотной жиже к краю болота. Пройдя метров 30, до едва ощутимого берега, и схватившись за поданную капитаном руку, выбрался, наконец, на сухое место. Поставил Агнию на ноги, бросил правую руку к виску и доложил:
– Товарищ командир, при выполнении боевого задания был атакован истребителями противника, потерял ориентировку. Выручили свои истребители – отогнали фрицев, довели почти до дома. Движок встал, плюхнулся.
– Да видели мы, как ты плюхнулся! Долго жить будешь! Мы тебя уже похоронили. Да с аэродрома истребителей позвонили. Сообщили, что ты жив и летишь домой. Ждите, мол, сейчас прилетит! А тут и ты появляешься! Цирк! – он радостно хлопал лейтенанта по спине.
– Ага… Цирк. Как в воду глядели, товарищ командир, – стряхивая с комбеза особо крупные шматки заледеневшей и вонючей болотной растительности, досадливо произнёс Андрей.
– Ты о чём?
– Да я про мокрые штаны.
– А-а-а! – командир эскадрильи, вспомнив свою фразу перед боем, ещё раз радостно хлопнул его по спине, – это я про другое! Главное, чтобы они в бою мокрыми не стали! А всё остальное – чепуха!
А у Андрея мутилось в голове и всё плыло перед глазами.
– Андрей, Андрей! – стала дёргать его за рукав Агния.
– Лейтенант, да ты ранен?! – комэск махнул рукой водителю:
– Петренко, сюда! – вдвоём они потащили его к виллису.
Глава 17. Баня.
Дотащить не успели – подбежала задыхающаяся от быстрого бега Александра, и оттолкнув водителя, подлезла под правое плечо Андрея.
– Товарищ командир, вы ранены?
– Да ерунда! – храбрился Чудилин, – где я там ранен-то? Царапина! Пустите, я сам пойду!
Насчёт того, что «сам пойду», Андрей, конечно же, дал маху: как только на пару секунд ослабла поддержка со стороны сопровождавших, он
